– Да, там указаны владельцы, но у них у всех венгерские адреса. Зато через два года неожиданно включили и тебя со сноской, что ты не был своевременно выписан из реестра.
– Странно это. Владельцы такие же венгры, как из тебя испанец. В купчей было чётко оговорено, что полное переоформление учредительных документов компании будет сделано новыми хозяевами в месячный срок. Что-то мне подсказывает, что тут очередной мухлёж.
– Что будешь делать?
– Ничего особенного. Моему адвокату передадут копию купчей, и он меня моментально уберёт из этого долбанного реестра. Как ошибочную запись. Тогда весь этот левый наскок просто лопнет как гандон штопаный.
– Герой, – Сулев хмыкнул, – Прям как заправский
– Это ты о чём?
– Сам посмотри. Помои на тебя льют и льют, а ты всё отгребаешь и отгребаешь. Не устал
– Давай лучше по сигарете дёрнем под свежий кофеёк, а то мой
– Он у тебя всё также молчит?
– Молчит. И я его никогда не перебиваю.
– Тоже неплохо. Хочешь очень добрый совет? Признайся на суде во всём, что не попросят и сиди себе дальше спокойно.
– Точно, – внёс свою лепту Джон, – И пора тебе начинать железо тягать, а то вон бицепсы как запястья стали. Нечего на чухонцев давить. Я их знаешь, как теперь уважать стал за такие тюрьмы? Особенно за питание.
Я поперхнулся и, прокашлявшись, выдавил:
– Доброхоты,
– Да ладно. Ты это, не психуй… просто забей на всё… после суда точно легче станет. И нервы береги.
Вторая встряска наступила в понедельник второго марта. Не успел я убедить себя, что уже наступила пора беспокоить адвоката, как вертухай послал меня вниз без всяких объяснений.
После быстрого и поверхностного шмона меня отвели в переговорную, а через пару минут туда запустили Тони и сына. Оба они были озабоченными и явно уставшими.
– Привет. Чего вот так, без предупреждения? – от неожиданности зачастил я, – Успели написать ответ прокурору? Когда суд?
– Привет, – опережая Тони, кивнул сын, – Я тебе сейчас всё быстро расскажу, а потом можешь задать ему вопросы.
– Давай, – меня немного отпустило.
– Суд второй инстанции отклонил наше требование о твоём освобождении от 16 февраля 2009 без объяснения причин.
– Да, я его получил. А почему без объяснения причин?
– Имеют право. Кто же в здравом уме будет признавать нарушение законов своими же коллегами? Даже, на всякий случай, они продлили твоё пребывание в тюрьме до суда… точнее до 27 апреля.
– Не, ну это вообще… лучше промолчу, а то у местного
– Теперь по обвинениям, которые против тебя выдвинул прокурор.
– Много?
– Сейчас порадуешься. Слушай внимательно.
Сын раскрыл папку и стал перекладывать бумаги:
– Ты обвиняешься в том, что организовал и оплатил импорт 10 грузов, в которых были спрятаны нелегальные сигареты. Ты предположительно знал о существовании нелегальных сигарет. Три груза были ввезены из Латвии через Эстонию в январе-феврале 2008 (пункты обвинения 1-3). Шесть грузов были ввезены из России одним водителем в мае-августе 2008 (пункты обвинения 4-9). Десятый груз – контрабандный товар, арестованный 3 ноября 2008 (пункт обвинения 10).
– Ловко. А что с доказательствами?
– Сейчас точно переведу…
– Это хорошо или плохо?
– Не знаю. Увидим.
– А кто будет рассказывать про «убийственные» расчёты таможни по плотности полиуретана?
– Никто. Прокурор этот бред быстренько выкинул, чтобы сильно не позориться.
– Но у Устюхина на суде это же использовали?
– Да, но больше не будут. Им повезло, что там был ленивый адвокат. Ладно, слушай дальше. Доказательства твоей информированности о нелегальных грузах. Значит так. Тут проще своими словами. Ты организовал и оплатил ввоз грузов, а также растаможил грузы на имя своей компании. Все указания по грузам с сэндвич-панелями также давал ты.
– Кроме последнего.
– Тут интересная деталь. Мы просмотрели все допросные листы. Твой финский форвардер на своём единственном допросе прямо сказал, что всю информацию об арестованном грузе он получил не от тебя, а напрямую из России. Только следователи эту информацию утаили. Как обычно.
– И как это использовать?