– Скоро вернусь, zabko, –
– Держу пари, ты говоришь это всем девушкам.
На базе царит праздничная атмосфера: я принесла несколько домашних пирогов с мясом, и утром нам звонят только один раз – проститутка из Даунса. Мы доставляем ее в больницу по воздуху, потому что в канун Рождества движение «Скорой помощи» заняло бы в три раза больше времени.
Сумерки наступают незадолго до четырех, и мы все надеемся, что больше вызовов не последует. Гораздо труднее ориентироваться и приземляться в темноте, а сегодня дождь не прекращается.
Когда звонит красный телефон, я замираю, внезапно убеждаясь, что даже одна-единственная мысль может материализовать проблемы.
– Крушение поезда недалеко от Хейвордс-Хит, – Стейси, наш диспетчер, повторяет детали. Температура в помещении, кажется, упала на десять градусов.
– Я думал, эти чертовы поезда уже перестали ходить, – шепчет Ларс. – Жду координаты.
Мы с Кэрротом уже в вертолете, в наушниках, поскольку начинает поступать все больше информации. Четыре вагона лондонского поезда сошли с рельсов в двадцати милях к северу от Брайтона.
– Это серьезно, – бормочет Кэррот.
– Ты сможешь, – произносит он, отвечая на мой невысказанный вопрос.
Ларс забирается на переднее сиденье, надевает наушники, и Кэррот готовится к взлету.
– Они изо всех сил стараются добраться туда. Однако, возможно, мы будем первыми, – он оборачивается. – Обсуди все со мной, Грейслендс.
– Первичная оценка, сортировочное сито.
– Бывает чертовски трудно не броситься на помощь, Грейс. Но придерживайся этого правила. Это действительно единственный способ сохранить контроль над крупным инцидентом.
С воздуха земля выглядит такой рождественской: желтые гирлянды буйно перекрещиваются, машины на автостраде и магистралях – точно сказочные огни, размытые проливным дождем. Кэррот летит по приборам, но, когда мы подходим ближе, становится видно крошечное скопление синих огоньков.
Ларс и Кэррот обсуждают самое безопасное место для посадки, поэтому я пытаюсь сосредоточиться и разобраться в том, что вижу. Что бы ни заставило поезд сойти с рельсов, это произошло в наихудшем из возможных мест, на границе с сельхозугодьями и какой-то канавой или ручьем. Два задних вагона выглядят лишь слегка поврежденными, как будто они побаловали себя небольшим количеством глинтвейна, и я вижу там движение – ходячие раненые. Но два передних вагона свисают с откосов, скрученные, как детский игрушечный поезд.
Дождь все еще льет, и большинство чрезвычайных служб – две пожарные машины, три машины «Скорой помощи», – похоже, застряли на другом конце поля.
Мы, без сомнения, ближе всего.
Кэррот приземляется, и мы с Ларсом готовимся к высадке.
– Будем держаться вместе, хорошо, Грейслендс?
Адреналин смывает прочь мои нервы. Десятки, может быть, сотни людей нуждаются во мне. Я готовилась к этому моменту в течение одиннадцати лет.
Возможно, даже всю свою жизнь.
24 декабря 2017 года
59. Джоэл
Мы у моих родителей на одной из маминых показательных вечеринок. В день своего рождения Лео собирается устроить для своих друзей в папином просмотровом зале показ «Последних джедаев». Ирландская группа, которую наняла мама, готовится начать выступление для тех, кто постарше.
Я так устал, что хочу уйти в свою берлогу – один – и проспать до 2018 года.
– Все в порядке? – спрашивает Лив, протягивая мне стакан газированного виноградного сока.
– Да. Хотя не думаю, что это случилось в последний раз.
Она натянуто улыбается. Она не прирожденная медсестра, и это все объясняет. Хотя я мог бы возразить, что, учитывая то, как мы познакомились, она знала, на что подписывается.
Тем не менее, даже я был удивлен тем, сколько времени мне потребовалось, чтобы восстановить свои силы. Первая перфорация сбила меня с ног на шесть часов, затем был еще один эксцесс в Ночь костров[87]. Наверное, мне не следовало идти на парад Сожжения часов[88] в честь зимнего солнцестояния, но Лео собственноручно сделал фонарь в форме звезды, и я не хотел это пропустить…
Теперь у меня кашель, который я пытаюсь подавить, потому что боюсь снова выбить один из моих электродов.
Группа начинает с
Она выходит из комнаты, чтобы ответить на звонок, что выводит меня из себя. Сегодня канун Рождества! Четвертый канал или кто бы это ни был, конечно, может подождать!
Она возвращается с широко раскрытыми глазами и пылающими щеками, и я мгновенно чувствую себя виноватым.
– Что случилось? – спрашиваю я.
Ее отец старше моего, и летом он упал, что чуть было не прикончило его. Мы живем в страхе перед еще одним подобным телефонным звонком, и я уже мысленно готовлюсь к поездке в Херефорд.