Как спасти жизнь

Доктор неуверенно кивает.

– Это немного серьезнее, чем…

Я бросаю на него предупреждающий взгляд. «Пойми намек!»

– Лео, не могли бы вы с Лив найти больничный магазин и купить мне плитку шоколада на потом?

– Батончик Lion!

– Да, по одному на каждого из нас. И еще один для доктора. Но сначала быстро поцелуй меня.

Когда он наклоняется, я хочу затащить его к себе на каталку и держать его до последнего момента, пока мне не наденут на лицо маску. Но я не настолько эгоистичен.

– Люблю тебя, Лео.

– Я тоже тебя люблю, папочка.

Лив тоже наклоняется, чтобы поцеловать меня.

– Доверяю тебе испортить нашу первую за несколько недель свободную субботу. Безобразник.

Мне хотелось бы думать, что она говорит это с любовью. Но, если честно, в ее голосе есть крохотная нотка раздражения.

Она берет моего сына за руку, и они исчезают, возвращаясь в нормальный мир, скрытый за занавесом.

– Мы отвезем вас в операционную, как только хирург вернется с гольфа. У вас будет вип-обслуживание, мы не должны быть замешаны в убийстве одной из звезд «Больницы Live».

Впервые за несколько часов я остаюсь один, если не считать мониторов. В их гуле я стараюсь разобрать звуки моего собственного монитора. Керри сказала бы мне правду. Может быть, она где-то здесь, в больнице?

Что, если со мной что-то случится во время операции? Что, если сейчас это мой последний шанс признаться ей, что я чувствую?

Только это было бы несправедливо. У меня есть Лео и Лив, которые ежедневно напоминают мне, ради чего я должен жить. Этого достаточно.

Я пройду через эту операцию ради них. А когда проснусь, позабочусь о том, чтобы ни на минуту не забывать, насколько мне повезло.

1 августа 2017 года 58. Керри

Я бы никогда никому в этом не призналась, но через несколько часов после начала занятий я испытываю своего рода умиротворение. Хотя скорее это безумие. Наши преподаватели даже не закончили излагать учебную программу.

– Мы стремимся сделать вас компетентными, чтобы вы могли справиться со всем, что может на вас свалиться. Но даже если вы будете делать это в течение десяти, двадцати лет, все равно однажды на горизонте возникнет пациент или сценарий, из-за которого вы почувствуете себя совершенно неподготовленным, или испугаетесь, или потеряете контроль. Причина, по которой вы, ребята, участвуете в программе, заключается в следующем: мы считаем, что вы можете справиться с этим чувством. На поле есть только ты и команда. Если мы сделали правильный выбор, вы скоро узнаете, что Управление чрезвычайными ситуациями предлагает самый крутой кайф на свете.

Это звучит так правдиво, что мне хочется вскочить со своего пластикового стула и завопить, как это делают новобранцы культов на массовых собраниях. Мне удается сдержаться, хотя и с трудом, и я просто улыбаюсь, как ребенок, впитывая каждое слово.

Это мои люди. Это то место, где я должна быть.

Через месяц нас отправляют обратно на базы санитарной авиации, куда мы прикомандированы. Поначалу я просто путешествую вместе с экипажами, ощущая себя балластом, потому что мне не поручают ничего, кроме самых элементарных задач.

Потом я завожу дружбу с пилотами и получаю возможность поговорить с ними об аэродинамике и помурлыкать над приборами управления.

Затем своей готовностью убрать мусор и кое-что похуже, заполняющее вертолет после того, как мы передаем пациента, я завоевываю расположение парамедиков. Кроме того, они быстро понимают, что я могу вводить катетеры-канюли или интубировать с закрытыми глазами.

Гвен – консультант – самый крепкий орешек, который нужно расколоть, но все же она далеко не так страшна, как среднестатистический заведующий отделением. К тому же она потрясающая. Если я когда-нибудь стану хотя бы наполовину таким же хорошим врачом, как она, я буду счастлива.

Жизнь на базе – это быть наготове, как будто мы взрослые девушки-скауты или курсанты «Скорой помощи Святого Иоанна»: складируем, пополняем запасы, считаем, ждем. Но как только звонит красный телефон, происходит мгновенная перемена. Первые несколько раз, когда это случалось, моя реакция была чисто физической: по коже бегут мурашки, во рту пересыхает, легкая тахикардия. Мое тело готовится к неизвестности, и мы загружаемся в вертолет.

– ДТП, Доркинг Байпасс. Один тягач, три легковых автомобиля.

По дороге я всегда стараюсь составить свою собственную картину того, с чем мы столкнемся. По мере приближения к месту аварии пилот преодолевает опасности, связанные с силовыми кабелями и рядами домов, чтобы приземлиться на поле.

Гвен высаживается с Ларсом, ее любимым парамедиком, и я выпрыгиваю за ними. Мой инстинкт – сначала бежать, а потом думать, – вероятно, является моей самой большой слабостью, но я пытаюсь учиться у Гвен, пока она сдержанно оценивает ситуацию, устанавливает, кто главный.

– Привет, что у нас? – спрашивает она пожарного.

– Легковушка против грузовика. Пара других машин оттормозились позади. Ехавшим в «пунто» пришлось совсем туго. Две женщины, пассажирка выглядит хуже, и она беременна.