Как приручить Обскура (СИ)

Учитывая размах Геллерта и его умение проникать в любую структуру (Грейвз больше не обольщался на этот счёт), рано или поздно Гриндевальд тоже узнает, что Криденс жив. Рано или поздно он снова попытается добраться до него и подчинить себе. И если ему это удастся, с обскуром на поводке Гриндевальд наконец получит своё мировое господство. Он воспитает мальчишку под себя, сделает из него оружие. Бессмертное оружие, вероятно.

Меньше, чем за час, Криденс едва не вверг целую страну в хаос. А если дать ему день? Неделю? Если дать ему такого хозяина, как Гриндевальд?..

Нет.

Криденса нужно было найти первым. Найти и убить.

Авадой, наверняка.

Конечно, жалко мальчишку… Никакой жизни не видел. Ни в чём толком не виноват.

Не виноват, что родился волшебником, не виноват, что попал к фанатичке Бэрбоун, не виноват, что был вынужден скрывать свою магию, не виноват, что стал настолько опасен…

Отложив газеты, Грейвз напряжённо смотрел в окно. Там, в тумане над Ла-Маншем, слышались пароходные гудки, будто песни китов. Мысли были горькими, как слишком крепко сваренный шоколад.

Криденс, что за сила помогла тебе выжить?.. Почему ты не умер ещё ребёнком, зачем ты вырос?.. Чтобы оказаться убитым дважды, трижды?..

Грейвз прикрыл глаза, сжал пальцами переносицу.

Это несправедливо, Криденс, но жизнь такова. Она несправедлива. Единственное, что можно для тебя сделать — убить тебя быстро. Легко. Милосердно.

«Или забрать себе», — шепнул внутренний голос.

Забрать себе. Подчинить себе.

Воспитать под себя, сделать его своим оружием.

«Ты рехнулся», — сказал себе Грейвз. — «Криденс — обскур. Опасная магическая тварь. Если не удержать его под контролем, будешь четвёртым трупом в его списке. Сначала Генри Шоу, потом мать и дочь Бэрбоуны, а на закуску — Персиваль Грейвз».

Это, конечно, так.

Но всё-таки. Может, есть крошечный шанс, что его удастся сдержать?.. Он — напуганный, забитый, невежественный мальчишка. Ему просто нужна твёрдая рука. Надо попробовать. Перед тем, как убивать — надо попробовать.

Персиваль… Будь честен. Ты не хочешь его убивать. Тебе его жалко. Ты, конечно, заставишь себя, но потом этот мальчишка будет приходить к тебе каждую ночь и с укором смотреть своими глазищами. Или, ещё хуже, будет просто стоять, как обычно, чуть покачиваясь, теребя пальцами рукава…

Ты сможешь жить с этим?.. Ты сможешь прийти к нему и сказать: «Прости, Криденс, я должен тебя убить»?.. А если он попросит не делать этого?.. А если он молча кивнёт и покорно шагнёт к тебе, подставляясь под палочку?..

Нет, Персиваль, ты не сможешь. Ты никогда не убивал невинных. Авада у тебя не выйдет.

Значит… его надо найти и забрать себе. Переломать под себя, подчинить своей воле, так, чтобы Гриндевальду даже сунуться было некуда. Ты только представь, что будет, если Криденс тебе подчинится. Да он скрутит Геллерта в бараний рог, стоит тебе моргнуть. Ты вернёшься в Америку, как герой. Вернёшь себе имя. Жизнь. Должность.

В любом случае, другого выхода нет.

Последнее, что Грейвз знал о Криденсе — то, что его взял к себе Ньютон Скамандер из британского Министерства Магии. Тесей отзывался о своём младшем брате нелестно: рассеянный во всём, что не касается его обожаемых тварей; врёт, как дышит; вечно норовит действовать исподтишка. Тина придерживалась совершенно противоположного мнения: заботливый, мягкий, добросердечный. Персиваль благоразумно считал, что истина должна быть где-то посередине.

— Ваше имя, — скрипучим голосом спросил дежурный волшебник, когда Грейвз подошёл к его стойке. Волшебнику было, наверное, лет двести. Он моргал на Грейвза через две пары очков и щурился водянистыми голубыми глазами.

Персиваль назвал себя, предъявил для короткой (и совершенно бессмысленной, учитывая сноровку проверяющего) проверки палочку, получил временный пропуск посетителя и был отпущен в толпу волшебников, наполнявших атриум Министерства Магии. У него создалось неприятное ощущение, что Гриндевальд мог бы точно так же спокойно объявиться здесь.

Лондонское Министерство Магии уступало в размерах американскому Конгрессу и казалось по-европейски запутанным, точь-в-точь старинные кривые улицы маленьких городков, которые только для вида тянулись в одну сторону, а на деле выворачивали в противоположную — в отличие от прямых, широких авеню Нью-Йорка, пересекающихся под прямым углом и вычерченных по линейке. Грейвз заблудился трижды, прежде чем добрался до отдела магического правопорядка.

Внутри его встретил негромкий гул голосов над столами, будто в редакции вечерней газеты, крепкий аромат чернил и чая, и какая-то медленная, ленивая суета.

— Аврор Маккензи, чем могу вам помочь?.. — приветливо спросила его проходящая мимо немолодая ведьма в тёмной мантии поверх длинной робы. Кто-то легонько толкнул его в спину, вынуждая посторониться.

— Мне нужен Джастус Пилливикл, — сказал Грейвз, отходя от двери. — Глава отдела.

— Боюсь, он не принимает посетителей, — мягко сказала ведьма.

— Скажите, что с ним хочет поговорить Персиваль Грейвз. Уверен, он передумает.