Как приручить Обскура (СИ)

Грейвз смотрел на него сквозь ресницы, заворожённый собственным отвращением, окончательно забывая, что у окна стоит не он сам, а Гриндевальд. Ему вдруг показалось — он умер и смотрит на себя со стороны. Строгий чёрный жилет, рукава рубашки такие белые, что почти светятся. Лицо поднято вверх, на губах улыбка, рука ласкает…

— Ты же знаешь, что сильный не должен подчиняться слабому. Ты ведь сам хочешь распрямить своего Криденса, заставить его поднять голову, разрешить ему не бояться… Я тоже хочу, — выдохнул Гриндевальд, накрыв рукой член через ткань. — Но мне мало выпрямить одного мальчика. Я хочу сделать это для мира! Для всех магов. Для себя… даже для тебя. А ты…

Гриндевальд посмотрел ему в глаза, по губам пробежала короткая усмешка.

— А ты держишь магов под колпаком. Следишь, как бы чего не вышло. Стоит кому-то дёрнуться в сторону — ты бьёшь по рукам. Никого не напоминает?..

Грейвз молчал, глядя на него, почти не мигая. Остатки гордости не позволяли ему просить пощады. А отчаяние шептало, что и просить будет бесполезно. Поэтому он молчал.

— Ты никогда не думал — что будет, если ты найдёшь способ помочь Криденсу?.. — спросил Гриндевальд. — Если он поднимет голову, станет самостоятельным… Знаешь, что будет потом?.. Ты станешь ему не нужен. Поэтому ты кормишь его сказочками, что однажды спасёшь — но не спасёшь никогда. Он нужен тебе такой забитый, такой зависимый… На поводке, как сообщество магов.

Гриндевальд расстегнул ширинку и скользнул рукой внутрь. Грейвз продолжал молчать. Он молчал, глядя в собственное лицо, ненавидя его с такой силой, что глаза заслезились, как от резкой удушливой вони.

— Ты знаешь, что я прав, Перси. На моей стороне — здравый смысл. И время. Маги сильнее, маги должны быть открытым сообществом. Мы не должны прятаться. Если у меня не получится разрушить Статут — после придёт кто-то другой. Этого не избежать.

— Если это случится — будет война, — тихо сказал Грейвз.

— Ты не заставишь львов вечно прятать когти и жрать траву, — Гриндевальд гладил себя, и контраст его слов и его действий был откровенно пугающим. — Делать вид, что они не львы, а котята… Если таких, как ты, будет много — однажды мы просто сдохнем в изоляции, и проблема решится сама собой. А магглы… Они даже не узнают, что мы существовали когда-то. Для них ничего не изменится. Но если таких, как я, будет много… мир станет другим.

— Сколько будет крови, чтобы он стал другим?.. — спросил Грейвз.

— Тебя волнует лишь это?.. Сколько?.. А сколько крови пролито ради Декларации независимости?.. Там есть и твоя кровь, Перси — или в твоей семье не празднуют четвёртое июля?.. Или твой пра-прадед Кларенс Грейвз не сражался за свободу?.. Если бы ты последовал его примеру и поддержал традиции семьи — ты бы пошёл за мной, отвоёвывать независимость.

— Тебе нужна власть, а не свобода, — сказал Грейвз. — Что такое свобода — ты и понятия не имеешь.

— И кто меня судит?.. — Гриндевальд плавными движениями гладил себя, щуря глаза от возбуждения. Грейвз видел, как движется его рука, как под натянувшейся тканью брюк проступают очертания пальцев. Он отстранённо подумал, что так должно быть ужасно неудобно, что он никогда так не делал, всегда доставал наружу. Он носил брюки, хорошо облегавшие бёдра, не рассчитанные на то, что в них поместится ещё и рука… — Кто меня судит? — повторил Гриндевальд. — Человек, который до восемнадцати лет шагу не мог ступить без того, чтобы отчитаться папочке?.. Человек, чья работа — отбирать свободу у других?.. Персиваль Грейвз, который даже трахается так, чтобы никто не увидел?.. Это ты-то знаешь, что такое свобода?.. Когда ты успел её узнать? Постиг её, сидя здесь, связанным?..

Он кончил с громким длинным выдохом, откинув голову. Грейвз вздрогнул — ему показалось, он почувствовал отголосок извращённого удовольствия. И тошноту. Как будто Гриндевальд сумел поиметь его, даже не прикасаясь.

— Всё-таки любопытно, что ты нашёл в этом мальчике, — спокойно сказал Гриндевальд, вытерев руку платком и застёгивая брюки. — Никак не могу понять. Придётся его попробовать. Конечно, у меня на него не встанет, — он улыбнулся, будто бы извиняясь, — но я буду думать о тебе, пока буду его трахать.

— Не трогай его, — тихо попросил Грейвз.

— Поздно, Перси. Надо было соглашаться раньше.

Гриндевальд подошёл к нему вплотную, поднял голову за подбородок, поцеловал в губы. Грейвз ответил, помедлив. Если это был единственный способ удержать Гриндевальда, не пустить его к Криденсу — Персиваль был согласен на сделку. Он уже чувствовал себя так, будто лишился своего тела, так какая теперь разница, что с ним будет?.. Пусть лучше он, чем Криденс. Криденс такого не заслужил.

Гриндевальд, кажется удивился его порыву. Замедлился, вовлёкся… Грейвз почувствовал, как его твёрдые губы стали мягче, ему уже показалось, что он сумеет заставить его остаться — но Гриндевальд вдруг выпрямился, усмехаясь, и похлопал его по щеке.

— А говорил, что не любишь целоваться…

— Я никогда такого не говорил, — сказал Грейвз.