Как приручить Обскура (СИ)

— Он смущённо спросил, что это за фокус, — продолжил Грейвз. — Я сказал, что я не фокусник. А волшебник.

— Перси, в тебе пропадает великолепный рассказчик, ты знаешь?.. — небрежно сказал Гриндевальд. Он наклонился вперёд, поставил локти на колени. — Болтаешь о какой-то ерунде, а впечатление такое, будто сокровенные тайны души выворачиваешь. Ну, что там было дальше с этим робким юношей?..

— Магия его напугала, — сказал Грейвз, не позволяя себе поддаваться гневу. — Он перестал улыбаться, замер, будто весь спрятался под пиджак. Забормотал, что ведьмы и колдуны забирают детей, совращают умы и весь прочий бред. Он говорил заученные фразы, повторял, что магия — это дьявольская сила, снова начал дрожать — от страха, от холода. Мне хотелось что-то сделать для него, но мне ничего не приходило в голову. Тогда я снял перчатки и отдал ему. Он не хотел брать. Я так напугал его всем этим — бабочками, магией, ещё и подарком, что он хотел просто сбежать. Я разозлился. Я ждал от него другого. Мне хотелось, чтобы он был благодарен мне, чтобы он был рад, чтобы он взял то, что я даю. А он пятился от меня и трясся, будто я собирался его избить. И я заставил его.

— Силой?.. — с интересом спросил Грейвз-Гриндевальд.

— Нет. Просто приказал. И он послушался.

— И всё?..

— И всё.

— И никакой благодарности?..

— Он сказал — «спасибо».

— А ты?..

— Я обнял его, — сказал Грейвз. — Он был таким замёрзшим, что я не смог устоять. От его волос и ушей пахло ладаном… и свечным воском. А одежда пропиталась автомобильным дымом, ещё у неё был специфический запах старого дома… ветоши. Дешёвой еды. Потом я узнал, что он работает на благотворительной кухне для беспризорников. Я гладил его по спине и слышал, как он перестаёт дрожать.

Мерлин… Этот запах. У Грейвза дрогнули ноздри, когда он вспомнил. Запах лежалой одежды, ладана, бензиновой гари, сладковатый запах старого дерева и дешёвого мыла. Он был неприятным, но как же он возбуждал. Персиваль стоял, обнимая Криденса, сгорал от желания толкнуть его к стене, прижать к ней всем весом, поцеловать грубо, пошло. Не давая опомниться, раздвинуть коленом ноги. Понимал ли Криденс, что будит в своём новом знакомом?.. Нет, конечно, не понимал.

— Поверить не могу, что ты такой сентиментальный, Перси, — сказал Гриндевальд. Его лицо сейчас отражало именно то отвращение, которое Грейвз испытывал к самому себе — и он смотрел, как в зеркало, заставляя себя не отворачиваться. — Значит, ты ему оторвал от сердца свои дорогущие перчатки. Потом обнял несчастную сиротинку. А дальше что? Только не говори, что опять ушёл ни с чем.

— Я ушёл, — сказал Грейвз. — Но сначала положил чары, чтобы перчатки сохраняли тепло даже в мороз.

Гриндевальд фыркнул, откинулся в кресле, побарабанил пальцами по подлокотнику.

— Знаешь, Перси, ты меня удивил. Я был уверен, что всё будет иначе. После твоих прошлых признаний… — он ядовито усмехнулся. — Думаю, ты врёшь. На самом деле всё было не так… Ты, конечно, пожалел пацана. Все жалеют сирот, это естественно, — он театрально взмахнул рукой. — Но! Но ты не просто так отдал ему перчатки.

У Гриндевальда зажглись глаза, он устроился в кресле удобнее.

— Вот как всё было. Ты стоял где-то поодаль, завернувшись в мантию. Смотрел, — он игриво подвигал бровями. — Смотрел на своего мальчика. А сам в это время — рукой в перчатке — залез себе в штаны и щупал свой член. Смотрел и щупал. Щупал и смотрел. — Гриндевальд весело улыбнулся. — Гляди-ка, краснеешь!.. Что, всё так и было?.. Ты смотрел на него и воображал, как потом он будет прикасаться этой перчаткой к своему лицу… А может, даже возьмёт её в зубы, чтобы стащить с руки, ммм?.. Ты надрачивал себя, глядя на него, и так увлёкся, что спустил себе в руку. И подумал — ведь так ещё лучше! Как следует растёр свой сюрприз по своим зачарованным кожаным перчаткам, чтоб впиталось и нежно пахло тобой — и пошёл дарить свой подарок с секретом… Так было дело, да?.. Что ты молчишь, персик мой?.. Так всё и было?..

— Нет, — с холодной ненавистью сказал Грейвз.

— Ну и дурак, — Гриндевальд пожал плечами и отвлёкся на пламя камина.

Грейвз сидел, подавляя бесполезную ярость. От унижения горело лицо.

С сотрудничеством всё было ясно. Никакого, нахрен, сотрудничества. Ты аврор, а не тюлений хер, ты соберёшь себя в кучку, Персиваль мать твою Грейвз, и найдёшь способ выбраться. Даже если он выпотрошит тебя и вывернет наизнанку — ты не дашь переломать себе хребет. Нечего расклеиваться. Подумаешь, нежный какой. Соберись! Подумай как следует — что-нибудь да найдёшь.

— Не найдёшь, — рассеянно сказал Гриндевальд, будто прочёл его мысли. — У тебя нет выхода. Мне больше не нужно твоё сотрудничество. Пойми, Перси… — он смотрел в огонь, склонив голову набок. — Тебе нравится смотреть, как убогий сиротка корчится от страха перед тобой… а мне нравится смотреть, как корчишься ты.

Меня зовут Персиваль Грейвз