Как приручить Обскура (СИ)

— Я поручил тебе разобраться с этим делом неделю назад! — Грейвз говорит тихо, но эффект — будто он орёт во всю глотку. — А ты приходишь и говоришь мне, что на портрете чары против воровства?.. Ты думал, если ты просто украдёшь его, проблема решится?..

— Ну так ведь тогда портрета у этой дамочки больше не будет… — бормочет Эскобедо.

— Пошёл бы ты погулять в парк! — с чувством предлагает Грейвз. — Найди мне художника, я хочу восхититься остальными его работами. Я большой ценитель искусства, Эскобедо, мне очень хочется поговорить с этим новым Тицианом, мать его удивительно достойная женщина!

Он проводит рукой по волосам, уложенным в модную гладкую волну с пробором, будто снимает с них что-то. Делает лицо спокойным и снова начинает бесить.

Как же он бесит.

Грейвзу двадцать пять. Он красивый, умный, амбициозный, богатый сукин сын из уважаемой семьи. Отец — министр, мать — светская львица, хотя точнее было бы назвать её акулой, потому что она умеет откусывать головы тем, кто ей не нравится. Непонятно, что при такой семье он делает на такой грязной и суетливой должности. Его легче лёгкого представить себе в смокинге, с бокалом шампанского на дипломатическом приёме где-нибудь в Ницце. А не в тесном, пропахшем чернилами и бумажной пылью кабинете начальника самого беспокойного Отдела в Департаменте магической безопасности. Хотя, всем понятно, что он не задержится в начальниках Отдела и рванёт вверх, как только представится такая возможность. Или как только он создаст эту возможность сам.

Грейвз во всём старается быть безупречным. Он всегда гладко причёсан и щегольски одет, он оказывает знаки внимания всем привлекательным коллегам в радиусе видимости, без скидок на пол. Поговаривают, что он интересуется мужчинами, но обычно его видят под руку с женщинами. Ему так и подмывает прилепить жвачку на брюки или испачкать рукав мелом, которым в таблицу на чёрной доске пишется список дел и фамилии авроров, отвечающих за расследования.

— Марш, — Грейвз наконец оставляет в покое Эскобедо и поворачивается.

Лоренс Марш поднимает голову.

Грейвз на долю секунды кривит рот.

Он не любит некрасивых, а Лоренс, увы, некрасив. У него длинное костистое лицо, широкий выпуклый рот, крупный нос и острый подбородок. Ах, да: и отогнутые уши, которые он прячет за длинными вьющимися волосами. Единственное, что он может спрятать — всё остальное остаётся на виду, и Грейвз цепляется за него взглядом каждый раз, как видит. И каждый раз в его глазах что-то мелькает — то ли жалость, то ли неприязнь — не разобрать. Споткнувшись о Лоренса, он слишком быстро отводит глаза.

— Марш, как дела в порту? — спрашивает Грейвз с места. Руки в брюки, взгляд изучает лампу на столе, будто это какой-то бесценный антикварный артефакт, а не предписанная регламентом "Лампа зелёная 1шт., инвент.№ 38/205-3329.82, бронза, латунь, стекло".

Грейвз редко смотрит на Лоренса дольше одной секунды и никогда не приближается к его столу, будто боится заразиться некрасивостью. И разговаривает с ним мягче, чем с остальными — будто некрасивость делает Лоренса каким-то неполноценным, и к нему всегда надо быть снисходительным.

Лоренс некрасив всю свою жизнь и к двадцати годам уже уверен, что ни одна девушка на него не посмотрит. Ни невзрачная Мелани Скарборо, ни восхитительная Изольда МакГраф, у которой потрясающие волосы — настоящая чёрная Ниагара, завитая кольцами. Лоренсу хочется однажды провести по ним пальцами, скользнуть ладонью под затылок и наклониться к её поднятому лицу — но вместо этого по ним проводит пальцами Грейвз, небрежно присев к ней на стол, и обменивается с Изольдой коротким сочным поцелуем. Он встречался с ней в прошлую пятницу. Их видели вместе в ресторане "Воробей на ветке сливы" в китайском квартале. Лоренс завидует и опускает глаза.

Грейвз такое проклятое совершенство, что в нём практически нет недостатков, а те, что есть, только подчёркивают достоинства. Если бы он был пустоголовым, было бы проще. Если бы Грейвз был недалёким, ленивым, нерасторопным и равнодушным… Но он умный, дерзкий, въедливый и страстный. А высокомерное чистоплюйство и позёрство его даже не портят.

— Я нашёл вход в тоннели, — внятно говорит Лоренс, расправляя на столе схему канализационных труб, вычерченную на хрусткой миллиметровой бумаге синего цвета.

— Отлично, возьми кого-нибудь и отправляйся, — кивает Грейвз.

— Я пойду один, все сейчас заняты.

— Что значит — ты пойдёшь один?.. — Грейвз мгновенно подбирается и вскидывает глаза. Его взгляд обжигает. — Я же приказывал выходить на расследования парами!

— У меня нет пары, — Лоренс усмехается своей двусмысленности, и Грейвз тушуется. Хмурясь, поджимает губы и, кажется, отчаянно старается не покраснеть от неловкости. Пинает носком лакового ботинка ближайший стол. Такой мальчишка.

— А где Медельини? — спрашивает он. Вынимает руки из карманов и тут же суёт их обратно.

— Ушёл час назад на переговоры с кланом Зелёной рыбы, — говорит Скарборо, не поднимая головы от отчёта.

— Я могу пойти в порт, — бурчит Эскобедо из-за спины Грейвза.