Как покупать дешево и продавать дорого: Пособие для разумного инвестора

Лауреат Нобелевской премии по экономике 2010 г. Питер Даймонд открыл так называемый парадокс Даймонда (Diamond paradox, 1971), согласно которому ненулевая стоимость поиска нужного товара стимулирует рост цен до монопольного уровня. Я бы не рискнул утверждать, что в условиях ограниченного времени и ресурсов цены монополиста являются лучшим выбором, как еще трактуют парадокс Даймонда. Это скорее вынужденный выбор покупателя, который, вполне возможно, даже понимает, что переплачивает, но не имеет ни желания, ни сил, чтобы продолжать поиски. Если же стоимость поиска снижается до нуля, то цены переживают быстрый обвал до конкурентного уровня. Под стоимостью поиска понимаются не только финансовые, но и временны́е затраты. Парадокс Даймонда справедлив для статичных рынков однородных товаров с одинаковой моделью ценообразования и идентичной себестоимостью производства, а также если стоимость поиска позитивна для всех покупателей.

Реализация парадокса Даймонда в действии позволяет крупным магазинам (супермаркетам, моллам) повышать цены без боязни потерять покупателей. А разница цен в этих магазинах может объясняться различным пониманием маркетинговых программ. Впрочем, если стоимость поиска снижается до нуля, фирма, агрессивно эксплуатировавшая парадокс Даймонда и завышавшая цены, наверняка столкнется с последующим бойкотом покупателей, что может привести к ее банкротству. Впрочем, такова судьба всех монополистов после открытия рынков, на которых они работают.

Итак, стоимость является результатом метаморфоз входящих цен (в виде цен затрат и цены денег). И чем больше степень, глубина переработки товара, тем больше превращений цены в стоимость мы можем видеть. И с этой точки зрения цена является мерой обмена стоимостей.

Немного позже мы поговорим о первооснове всех рыночных цен — цене и стоимости денег.

Особые слова стоит сказать о ликвидности. В торговле и инвестициях люди инстинктивно ищут ликвидность, т.е. стремятся заключать сделки в моменты наибольшей рыночной ликвидности, а инвесторы стараются покупать наиболее ликвидные активы. Моменты наивысшей ликвидности, как правило, совпадают с достижением рыночными ценами средних уровней за определенный промежуток времени. Например, если мы говорим об одном рабочем дне, то большинство сделок заключаются вокруг среднеарифметической за день цены, хотя в период повышенной волатильности это ожидание зачастую не оправдывается.

Объем сделок, а также спроса и предложения наряду с ценой служит одной из важнейших характеристик сделки. Например, сегодня цена некоего товара Х выросла с $1 до $100. Однако вчера было продано 1 млн единиц этого товара на общую сумму $1 млн. Сегодня же по $100 было продано только 10 единиц товара Х, всего на $1000. Таким образом, хотя цена и выросла в 100 раз всего за один день, держатель данного актива особой пользы из этого извлечь не сможет — купив 1 млн штук товара и продав только 10 из них, он получит символическую прибыль в $990 [10 × (100 – 1)] при бумажной прибыли почти в $99 млн!

Из этого примера видно, что понимания одной динамики цены недостаточно, чтобы получать прибыль, — нужно знать также динамику ликвидности, которая известна по объемам торгов (главным образом в физических величинах, а не в деньгах). Именно по этой причине крупные инвесторы стараются избегать вложений в неликвидные инструменты и рынки, где существует высокий риск невозможности преобразовать бумажную прибыль в реальную.

Крах рынка вызывает у инвесторов опасения в большей потере денег и даже банкротстве, а значит, повышает, по их мнению, ожидаемую стоимость риска. В результате растет спрос на страховку от риска и ее цена, а также спрос на ликвидность. Поэтому крах рынка резко повышает цены на страхование и ликвидность. Цена страховки от риска бегает с объемами торговли этими страховками по аттрактору, как это показано на рис. 11.2.

Рис. 11.2. Аттрактор «страховка от риска»

Алан Гринспен пишет: «ФРС в интересах экономической стабильности уже давно пыталась поддерживать высокую ликвидность долговых рынков посредством, как мы выражались, "конструктивной двусмысленности". Идея ее в том, что неопределенность динамики процентных ставок приводит к повышению числа предложений как по покупке, так и по продаже»[239].

К словам Гринспена можно добавить, что политика ФРС по поддержанию высокой ликвидности американских госбумаг повышает их ценность в глазах инвесторов. Ведь большинство из них готовы платить надбавку за ликвидность. И наоборот, к цене малоликвидных товаров инвесторы требуют дисконта. Падение ликвидности в отдельно взятом товаре обычно сопровождается уходом игроков с рынка этого товара, а также относительным снижением его цены.