Как мы умираем 1

если в определенный момент механизм отрицания перестает работать, человек оказывается абсолютно раздавлен-ным действительностью.

Для семьи бывает необычайно сложно жить с тем, кто

отрицает существование неоспоримой правды.

Как должны действовать профессионалы, если времени

на преодоление этой ситуации не остается? Должны ли мы

поддерживать иллюзию, будет ли это ложью или уважением выбора пациента?

В одноместной палате хосписа, заставленной открытка-ми, заполненной подушками и накидками из дома, медленно ходит молодая женщина с пылающей гривой рыжих волос. Мать бережно помогает ей сесть на стул, покрытый ярким одеялом, а муж и отец настороженно смотрят на это с

небольшого дивана. Она гладит рукой мягкую шерсть, с ее

губ срывается бормотание.

– Потрогайте, какая мягкая! Это альпака. Помнишь, как

твой брат вернулся с ней из Перу, Энди? Когда мне станет

лучше, мы с ним поедем в Перу, он знает все лучшие места.

Я хочу увидеть эти храмы солнца. У их бога копна волос. Он

похож на меня! Я могла бы быть богиней солнца…

Она не может найти себе места. Встав на ноги и чуть не

упав (распухшая правая нога не справляется с задачей), она

ускользает от беспокойного внимания матери и хромает к

кровати. Она смотрит на диван, где тихо сидят ее отец и Эн-ди.– Вы, двое, выше нос! – командует она. – Никто не умер!

Она заходится в кашле. Это Салли, она умирает. Но никто

не может об этом говорить.

Никола, одна из медсестер, входит в комнату с лекарствами для Салли: против боли, тошноты и одышки – побочных

эффектов рака, разрывающего ее тело.

– Вот и коктейли! – говорит Салли, улыбаясь.

Никола наливает ей стакан воды. Салли берет его, но рука

не выдерживает веса, и она проливает воду на себя, кровать

и медсестру.

– Заберите его! – кричит она, внезапно разозлившись. –

Почему это произошло? Я промокла! Не надо на меня так

смотреть, – в сторону мужчин. – Принесите полотенце. Нет, мама, мне не нужен еще один стакан воды. Господи, ПОЧЕМУ ВЫ ВСЕ ТАКИЕ БЕСПОЛЕЗНЫЕ?!

Она заливается слезами.

Никола смотрит на растревоженную Салли, ее слабость, вспышку агрессии, поток слез. Она думает, что, несмотря на

все усилия игнорировать ухудшение своего здоровья, Салли

начинает понимать, что все не так гладко. Отрицание помогает пациентам справиться с невыносимым горем и избежать

столкновения с собственными переживаниями. Но если они

больше не в силах держать защиту, катастрофическая правда может вырваться, как волна цунами, погружая их в собственный ужас. Никола подозревает, что после нескольких

лет решительного отрицания Салли наконец чувствует приближение этого цунами. Она мудро решает убрать разбитое

стекло, не затрагивая волну ужаса, и возвращается в офис за

помощью.

Некоторые люди пытаются до конца отрицать

существование проблемы, и сначала им это помогает

справляться с реальностью. Только вот потом она

обваливается всей своей тяжестью.

Я знала Салли с момента, как ей диагностировали рак. В

те времена она была тусовщицей – рыжеволосой, с копной

блестящих медных волос, спускающихся по ее плечам. Бо-гиня прерафаэлитов 19. Это важно, потому что при химиоте-19  Прерафаэлиты – английские художники и писатели, опиравшиеся в своем

творчестве на искусство раннего Возрождения, до Рафаэля. Братство прерафаэлитов было основано в 1848 году в Лондоне и просуществовало до 1853 года. –

Прим. ред.

рапии все волосы выпадают.

Впервые я встретилась с ней, когда была научным сотрудником в онкологическом центре и занималась исследовательским проектом профессора онкологии в рамках обучения паллиативной медицине. Салли стало трудно танцевать

– ей ампутировали большой палец правой ноги, чтобы остановить распространение меланомы, обнаруженной под вос-палившимся ногтем. Когда я пришла, чтобы поставить ей

капельницу, она сказала, что «собирается бороться». Салли была слишком занята, наслаждаясь жизнью, чтобы позволить раку встать на ее пути. У нее были планы.

– Расскажи о своих планах, – подбодрила я, когда проти-рала ей руку и готовилась вставить пластиковую канюлю, через которую в течение следующих нескольких часов ей предстояло получать препараты химиотерапии.

Свободной рукой она собрала поток вьющихся волос, чтобы они не мешали мне, затем вздохнула, улыбнулась и сказала:

– Ну я хочу научиться виндсерфингу. Где-то, где тепло.

Может быть, в Греции.

Ее взгляд ушел вдаль.

– Можно поехать в отпуск и попробовать все водные виды

спорта. А потом я хочу поехать в Австралию, увидеть Большой Барьерный риф и научиться подводному плаванию. Это

должно быть потрясающе!

Затем, наклонившись вперед и вглядываясь в торчащую

из руки канюлю, спросила:

– Это все? Я ожидала чего-то большего: много боли, крови

и прочего!