Как испортить хороший текст. От кульминации до финала

…и так же поступал Андрей Белый для задания ритма в движении персонажей. Вот, к примеру, начало его рассказа о первой встрече с Николаем Гумилёвым: «Резкий звонок; я – в переднюю – двери открыть: бледный юноша, с глазами гуся, рот полуоткрыв, вздёрнув носик, в цилиндре – шарк – в дверь». Текст напоминает раскадровку в кино.

Розенталь разделял авторскую пунктуацию на две категории.

Первая – это такие особенности расстановки знаков препинания в тексте, которые имеют индивидуальный характер, присущи конкретному автору, но не противоречат общепринятым нормам русского языка. К слову, так по большей части написан «Антикоучинг».

Вторая категория, по Розенталю, – это сознательное отклонение автора от пунктуационных правил, которое приемлемо, если оправдывается контекстом и стилем.

Финальная глава в романе Джойса «Улисс» занимает на бумаге страниц сорок. И весь этот огромный текст написан сплошным блоком, без единого абзаца и знаков препинания. Так автор передал поток сознания засыпающей героини.

Разделение точками каждого слова в предложении – это расхожий приём, с помощью которого авторы придают особенную эмоциональную окраску фразе, желая сделать её максимально весомой: «Ты. Очень. Сильно. Пожалеешь».

Тире задаёт ритм и подчёркивает интонацию: фраза разбивается на отдельные обороты, чтобы читатель замер перед каждым и воспринял его как самостоятельную часть целого: «Я – в переднюю – двери открыть…» у Андрея Белого или «Жизнь – без начала и конца… Над нами – сумрак неминучий» у Александра Блока.

Точка с запятой – это и способ усилить паузу, разделяя фразу на несколько частей, и способ составить длинную фразу из нескольких коротких, не разделённых точками; так между ними сохраняется близкая связь.

В последнее время всё больше любителей писать, избегая заглавных букв. Чего ради – неизвестно. Пижонский фокус доставляет неудобство и автору, который вынужден бороться с настройками текстовых редакторов, и читателю: безграмотный, визуально монотонный текст воспринимается хуже.

Не надо писать, красуясь авторской пунктуацией и авторскими стилистическими приёмами, если они – самоцель и не способствуют удобству восприятия текста. Литературные приёмы не должны затмевать собой смыслы, ради которых пишется текст.

Что делает текст неудобным для восприятия?

Отсутствие ясности и разумной простоты.

С ясностью беда в большинстве интернет-публикаций. Если попробовать найти ответ на вопрос: «Как варить гречку?», любая поисковая машина в доли секунды выдаст миллион ссылок с точным совпадением в заголовке: «Как варить гречку?». Но по ссылкам обнаружатся расплывчатые тексты с зачином вроде: «Варить гречку – прекрасная идея! А знаете ли вы, что название ˝гречиха˝ или ˝буковая пшеница˝ происходит от того, что её четырёхгранные семена похожи на гораздо более крупные семена букового ореха? Давайте вспомним, что это травянистое растение с красными стеблями и розово-белыми цветами начали культивировать 4000 лет назад в Китае и Тибете, а европейцы узнали его гораздо позже».

Читателя с первых строк раздражает автор, который не в состоянии ясно ответить на простой вопрос: класть крупу в холодную воду или в кипящую, сколько минут её там держать и когда солить. Никчёмные познавательные сведения никто не оценит…

…и то же происходит с художественным произведением, автор которого увлекается декоративными элементами текста, забывая об основе, которую декорирует.

Не надо писать с упором на словесные украшения. «Красивая картинка – худшее, что может случиться со сценой», – считал кинорежиссёр Вим Вендерс, и это в полной мере относится к литературному произведению. Всё-таки сперва – история, действие и смыслы, а потом уже дизайн. В противном случае в литературе, как и в жизни, придётся столкнуться с так называемым эффектом Дидро.

⊲

Французский философ Дени Дидро был беден. Узнав об этом, российская императрица Екатерина Вторая выкупила библиотеку Дидро и назначила его хранителем этой библиотеки. Разбогатевший философ исполнил давнюю мечту и купил себе роскошный красный халат. Но как можно сидеть в таком халате на продавленном диване посреди убогой квартиры?! Дидро заменил диван, потом засаленное кресло, потом принялся за остальной интерьер… Каждая трата влекла за собой следующую, красивые обновки съели все деньги, а в результате философ оказался ещё беднее, чем был.