Как я был пособием

У меня голова болела не об этом. Голова, она, вообще-то, не только, чтобы есть или болеть, и в ней, мудрой и продуманной, созрела гениальная мысль: если обрушить одну сторону ямы и сделать вниз покатый уклон…

Я подошел к краю:

– Марьяна, как далеко отстоят стенки от краа-а-а…

– А-а!!! – одновременно завизжала Марьяна.

Я пролетел и всем телом шмякнулся на сверзившуюся одновременно со мной землю, которая смягчила удар. Марьяну накрыло тоже. Первым выбравшись из-под сошедшей лавины, я судорожно глотнул воздуха.

– Марьяна?

– Ммм…

Копать пришлось на звук. Валы рыхлой земли разлетались под моими ладонями, работавшими, как крот под электрошокером.

– Вы как там?

– Еще не знаю, – ответил я Варваре.

Освобожденная дозорная долго не могла отдышаться.

– Думала – все, – причитала она. – Когда небо упало и оказалось таким тяжелым…

Дыра сверху превратилась в огромную полынью. Все, что могло рухнуть, рухнуло.

– Твои молитвы услышаны, – крикнул я Варваре. – Повторно стираться не придется. Тащите шест.

Сверху раздались указания, унеслись громко топающие шаги. Пока я откапывал Марьяну полностью и мы отряхивались, к нам спустился зачищенный ствол молодого деревца.

– Удержите? – засомневался я.

– Постараемся!

– Тогда подождите. Сройте у себя угол, будет проще.

В проеме возникли несколько голов:

– Чем срыть? Лопат нет.

– Мечами!

В лицо прилетели первые комья. Мы с Марьяной развернулись кверху спинами и укрыли руками головы.

Через десять минут сверху сообщили:

– Готово!

– Теперь сделаем уклон у себя. Марьяна, помогай.

В четыре руки мы накидали пологую насыпь, по которой уже не так страшно ползти по шесту.

– Давай. – Я подсадил бедовую стражницу, одетую в передававшиеся друг другу доспехи.

Она вырвалась:

– Ты первый!

– Лезь, говорю, а я помогу.

Царевна насупилась:

– Я стесняюсь.

– Ты?! – вскипел я. – Стесняешься?! На мне ничего, а на тебе доспехи!

– А под ними ничего.

Дурдом.

– Как знаешь, – отрезал я, ловко взбираясь по шесту.

Опыт, однако.

Мой меч уже подобрала Варвара, поэтому я сразу двинулся к воде. Снова мерзнуть. Чертова нескончаемая ночь под знаком воды.

Пока я отмывался, к озеру прибыло сконфуженное олицетворение невезения. Без доспехов. Видимо, отобрала временная сменщица.

– Меня отправили мыться, – робко сообщила Марьяна и застыла на берегу.

– Мойся. – Я равнодушно пожал плечами.

Марьяна не двинулась с места. Вот же, глин борелый на сёрной чковородке. Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать, время плакать и время смеяться. Та же ерунда со стыдом.

– Марьяна, – громко позвал я.

– Что? – Она отпрянула на шаг.

– Подойди.

– Зачем?!

– Какой у тебя приказ?

– Мыться.

– Почему не выполняешь?

– Но… ведь это…

– Я командир?

– Да.

– Приказываю подойти.

Ослушаться она не осмелилась. Раздались шлепки, плавно перешедшие в плеск, и передо мной вырисовалось прикрывавшееся руками мягко-хрупкое создание, чумазое, как свинка в луже. Оно застыло в метре от меня.

На полголовы ниже. Вдвое тоньше. Вдесятеро симпатичнее. Лицо пряталось за челкой, свидетельства нашей разности – под ладонями. По плечам клубком спящих змей разметались перепачканные землей волосы. Марьяна даже в плену не решилась их подрезать, как, например, Амалия. Но когда волосы будут отмыты и уложены, думаю, моральное удовлетворение стократно перекроет трудозатраты и былые муки.

– Как стоишь перед командиром?! – рявкнул я.

Руки царевны дернулись от испуга и, если так можно сказать, уронились по швам. Плечи расправились. Но лицо так и не поднялось.

– Ты же невестор… – только и выговорила она.

За такие слова я готов был расцеловать, но вместо этого отбрил доводами тех, кто женихался ко мне ранее:

– Неофициальный. Можешь расслабиться.

Она не расслабилась. Только мелкая рябь пошла по водной поверхности от дрожи Марьяны.

– Вольно, говорю.

Ее плечи чуть сдвинулись вниз. Тонкие нервные пальцы попали в плен хрустяще-ломающих ладоней. Беспокойная пауза затянулась.

– Марьяна…

– Вообще-то я Марианна, – проговорила царевна, не поднимая глаз. – Просто все привыкли.

– Марианна, – с чувством поправился я, – в жизни бывают моменты, когда нужно выкинуть из головы лишнее.

– Понимаю. Как при изображении стаи: ты не стеснялся нас, мы не стеснялись тебя. Так было надо.

– Почему же стеснялась в яме, когда вылезали?

– Мы там были одни.

– Как же одни, – воскликнул я. – Сверху на нас глядели десятки глаз!

– Они ничего не видели.

– Какая разница! У нас была задача – выбраться. Невзирая на.

– Взирая.

– Это ты взирала, как я лез. Я не взирал!

– Но ты хотел. Нарочно вел к этому. И сейчас ищешь повода поглазеть на меня. А я не могу отказать, потому что ты командир.

– Это не…

А ведь это так, перебил усмехнувшийся мозг, царевна права. Ты прячешься под завесой слов, подменяя смыслы. Ты хочешь смотреть. Тебе нравится смотреть. Ты наслаждаешься свалившейся властью, как сделал бы любой на твоем месте. Но разве ты – любой?!