Как я был номеном

Служивые перед ним расступились. Дружинники остались в седлах и на всякий случай натянули тетивы. Правитель обошел нас по кругу, но глядел при этом на Асю.

– Чудо, а не женщина. Была б моложе – взял бы в наложницы.

– Был бы умнее – взяла бы конюхом.

Конязь гулко захохотал:

– Об этом и говорю – просто прелесть, а не баба.

– Я не баба. Я – царисса.

Коняжский лоб сошелся хмурыми морщинами – правитель явно слышал такое слово. Раздался жесткий приказ:

– Всем отойти.

Отошли все, кроме меня, Юлиана и Томы. Один из дружинников осмелился возразить конязю:

– Они вооружены! Мы не можем оставить…

– На кол захотелось? Исполнять!

Вокруг нас образовалась абсолютная пустота.

– С того берега? – тихо осведомился правитель у цариссы.

– Бывал?

– Кто бывал, тех уж нет, остались только слухи, похожие на сказки.

– И вот перед тобой живая сказочная пери.

Брови конязя взлетели, и не только у него.

– Кто?

Кажется, в восточных сказках так называлась…

– Фея, – объяснила Ася другими словами. – Все сказки начинаются по-разному, а кончаются одинаково, но сказочный финал, как мне кажется, не для нашей ситуации. Потому, каково будет желание доброго молодца, чтобы фея со своими эльфами могла найти дочку и отбыть в свою сказочную страну?

– Дочку? Здесь? – Правитель задумчиво огладил светлую бороду.

– Можно, я скажу? – перебил я уже открывшую рот цариссу.

Правителя такое поведение не шокировало, в отличие от заречной хозяйки, но она сумела подавить гнев – давно поняла, в каком мире находится.

– Вы с кузнецом Немиром на днях встречались? – первым делом спросил я. – Он отправился к вам в Еконоград рассказать о том, что здесь случилось. Он должен был давно вернуться, но не вернулся.

– Немир? Тот, что к моему терему запоры мастерил?

– Папа по имени Аким от него что-то требовал, пытал, в кузнице к потолку подвешивал, даже детей крал. Немир ушел к вам за помощью и советом. Аким держит в плену его невесту, это и есть дочка цариссы.

Такого поворота не ждал никто.

– Где ее держат? Ты знаешь? – взвилась Ася в стремлении бежать-спасать.

Натянутые тетивы зазвенели в направлении нас, но рука конязя, блеснув большим перстнем, взлетела в запрете. Стрелы опустились.

– Она в амбаре на внутреннем дворе пап, за базилкой, – сказал я.

– Ермолай! – позвал конязь кого-то из дружинников. – Быстро в базилку. Привези Немирову девушку, которую там держат. Если кто возразит, объясни, что иначе я приеду сам, со всей дружиной.

Воин закинул лук за спину и быстро исчез вдали.

– Выходит, мы соседи? – Конязь снова разглядывал Асю как в первый раз. – Не скажете, почему враждуем?

– Вы покушаетесь на нашу землю.

– Мы? Не смешите. Никто из наших к вам даже под угрозой смерти не сунется. Проклятая земля. Думаю, иногда челны прохожих гостей останавливаются, но мы видели, как их встречают. Бывало, сжигали еще на подходе.

– Каждый получает по заслугам, – отрезала Ася.

– А можем ли мы сейчас что-то сделать, чтобы вражда прекратилась?

Политика обычно вершится династическими браками. Если он ведет к этому…

– Для всех будет лучше держаться друг от друга подальше. – Ася поняла намек.

А я понял ее тревоги: за форсирование Большой воды нам с царевной может не поздоровиться. Если Ася с Томой и Юлианом тоже переправились сюда без разрешения… А как же еще? Произойди это с ведома Верховной царицы, здесь находились бы не три искателя приключений, а снаряженная экспедиция. После возвращения на тот берег нам предстоит объясняться, а то и отвечать за нарушения каких-нибудь известных или даже вовсе неизвестных законов, ведь «преступивший закон сознательно поставил себя вне общества – общество обязано ответить тем же». Кстати, «не спрашивать о Том мире, а кто слушал, да будет вырван его язык или отсечена голова» может относиться не только к миру ангелов, но и к ближайшим соседям. Местный уклад угрожает стабильности царисс не меньше, чем штучно появлявшиеся черти. Вывод печален. В стране башен нас ждет выбор: легкий допрос и казнь на месте или допрос с пристрастием и последующая казнь.

– Если гости перестанут бояться того берега, вы потеряете основную часть дохода от стоянок и торговли, – сказал я конязю.

Его удивление моими экономическими познаниями не успело вылиться в нечто определенное, оно сменилось другим интересом: привезли Марианну. Царевна сидела позади всадника и прямо с коня в слезах бросилась к матери.

Повисла неудобная пауза. Конязь принимал решение.

– Доход, говоришь? – Меня на долю секунды коснулся взгляд, что думал совсем о другом. – Хороший довод. Но на кол сажать вас тоже как-то не по-человечески.

Его взгляд снова не отрывался от цариссы. Подтянутая, воинственная, она обнималась с дочерью, чье наличие единственно сообщало об истинном возрасте закованной в латы амазонки.

Рука конязя потянулась к узде подведенного коня.

– Как я понимаю, вы все вместе хотите вернуться на ту сторону?

– Вы просто гений ума и проницательности, – с ядовитым поклоном констатировала Ася.