Каирский дебют. Записки из синей тетради

– История с Редлем говорит, что мы движемся не в том направлении, – заметил он задумчиво. – Ему не понравилась фройлен Хельга, а она очень эффектная барышня. О чем это говорит, по-твоему?

Помощник отвечал, что тут могут быть два варианта. Первый – ему не нравятся блондинки, и им придется искать теперь брюнетку или рыжую. Второй, более грустный – майор действительно бессилен, и искать нужно не барышню иной масти, а хорошего доктора.

Статский советник, однако, покачал головой. Неужели Ганцзалин не слышал, что сказала фройлен Хельга? Редль не просто уклонился от ее поцелуя – он шарахнулся. Даже если мужчине не нравятся блондинки – а таких мужчин сравнительно немного, особенно, если блондинки красивые, – так вот, если джентльмену не понравилась блондинка, он все равно не побежит от нее, как черт от ладана. Вообще, залучить мужчину в сети не так-то сложно: нужно лишь восхищаться им и непрерывно делать ему комплименты. Впрочем, этот метод годится и для женщин. Так вот, даже если женщина мужчине не очень нравится, или даже он бессилен, он все равно не будет грубо отталкивать ее от себя…

Внезапно статский советник умолк, устремив взгляд куда-то вдаль.

– Что там такое? – спросил китаец, который был не таким зорким, как его господин.

– Тс-с, – Загорский прижал палец к губам. – Похоже, там полицейский патруль.

Ганцзалин пожал плечами: ну и что, документы у них в порядке. На это статский советник отвечал, что он опять забыл пословицу – не буди лихо…

– А то оно проснется и убежит, – закончил помощник. – Что ж, раз так, пойдем отсюда. Но я никак не пойму, что нам делать дальше.

– Думать, – отвечал Загорский и решительным шагом пошел прочь.

Ганцзалин только головой покачал на столь загадочное утверждение, но беспрекословно двинулся следом.

* * *

Майор Редль, вооружившись биноклем, с любопытством разглядывал галерку. Верхние ряды явно волновались в предвкушении представления. Партер, впрочем, тоже шумел, как будто все эти люди пришли не в театр, а на китайский базар. Впрочем, по сути, видимо, так оно и было.

Накануне после полудня портье гостиницы, в которой Эвиденцбюро снимало майору номер, вручил ему конверт с приглашением на классическую китайскую оперу в театре некоего господина Ли. Опера называлась «Опьяненная Ян Гуйфэй». На белой с золотыми вкраплениями рисовой бумаге резвился карп, поверх которого каллиграфическим почерком выведены были красные буквы с приглашением драгоценному майору Альберу Редлю явиться завтра на представление в театр господина Ли.

Там, где под письмом обычно ставится дата, стояли загадочные слова «Двадцать четвертый день пятой луны тридцать девятого года Жэн Инь правления под девизом Гуансюй».

Возможно, человек более приземленный, чем майор, просто выбросил бы приглашение в корзину для бумаг. Однако у Редля оно вызвало некоторое любопытство. Китайцы всегда будоражили его воображение, он, как человек образованный, прозревал в этой культуре не просто мастерство прачечных, но древние мистерии и загадочные таинства.

И вот теперь он сидел в небольшом, человек на триста, зале и с интересом осматривал публику, гадая, кто же ходит на подобные представления в самом сердце Европы. Впрочем, окончательных выводов сделать ему не удалось, потому что запели трубы, грянули цимбалы, загрохотали барабаны, и на сцену, быстро семеня, вышла молодая женщина с лицом красивым и загадочным, в золотом с красным платье и большой лазоревой диадеме на голове.

Девушка приняла странную позу и запела голосом высоким и чуть дребезжащим, словно бы жестяным. В ней крылась какая-то многозначительность, какая-то удивительная тайна, и спустя несколько мгновений майор забыл обо всем. И пение, и представление показались ему совершенно необычными, никак не похожими на то, что считалось оперой в Европе.

– Не правда ли, красиво? – спросил его кто-то сбоку с сильным акцентом.

Майор покосился направо: рядом с ним сидел средних лет азиат, одетый в европейский оливковый костюм и глядел на сцену. Редль согласился, что девушка, действительно, очень красива.

– Не девушка, – поправил его азиат. – Это юноша. Это китайский театр, а у нас все роли исполняют мужчины.

Майор почему-то вздрогнул. Неужели господин…

– Ган, – подсказал китаец, по-прежнему глядя на сцену, где актеры исполняли какие-то совершенно акробатические номера.

Да. Неужели господин Ган хочет сказать, что роль Ян Гуйфэй исполняет мужчина?!

– Я не хочу этого сказать, – покачал головой китаец. – Просто так оно и есть на самом деле.

С минуту Редль ошеломленно молчал. Потом покачал головой.

– Удивительно, – проговорил он. – Просто удивительно.

Потом он снова посмотрел на сидевшего рядом китайца и откашлявшись, негромко сказал:

– Меня зовут Редль, Альбер Редль.

– Прекрасное имя, – не моргнув глазом, отвечал сосед.

Редль взглянул на китайца с интересом: похоже, ему достался оригинальный собеседник. Господин Ган, наверное, завсегдатай этого места и все тут знает?

– Наверное, – согласился Ган, подумав самую малость.