Каина

Внезапно гомон стих, потому что на площади появилась Манинья в сопровождении свиты. Одета она была в яркую оранжевую блузку, завязанную бантом под грудью, и такую же юбку, начинавшуюся от бедер. Роскошные каштановые волосы были увиты кремовыми орхидеями.

— Манинья пришла на праздник, — заявила она.

Сельчане, ошеломленные приходом колдуньи, молчали, но это не смутило ее.

— Гуайко, налей всем александрино. Манинья хочет выпить за счастливое спасение тех, кто был в лодке Леона.

Такупай поставил на стол тяжелый ящик с бутылками и стал их откупоривать.

— Не позволю устраивать здесь этот циничный балаган! — решительно подошла к Манинье Каталина. — Ты пыталась убить меня, а теперь собираешься пить за мое спасение? Нет, я не допущу такого издевательства над собой.

— Манинья, здесь тебе не рады, — тронул ее за локоть Такупай, пытаясь увести.

— Почему не рады? Я ведь даже ликер принесла.

— Манинья, думаю, тебе не стоит затевать ссору, — встал перед ней Рикардо, заслонив собой Каталину.

— И ты, красавчик, туда же? — не без удивления заметила Манинья. — Опять защищаешь дочку Миранды? Ну что ж, Манинья уйдет. Гуайко, оставь им все александрино. А тебя, Леон, я попрошу отойти со мной на пару слов.

— Что тебе надо? — спросил Рикардо, когда они отошли в сторону.

— Ты остался без лодки, поэтому я предлагаю тебе работу: будешь плавать со мной.

— У меня уже есть работа.

— Не будь дураком. Подумай хорошенько. И не забудь, что я жду тебя сегодня вечером у себя.

— Ладно, Манинья, подумаю. А пока попрошу тебя: оставь в покое Каталину. Она скоро уедет. Не вреди ей.

— Это будет тебе дорого стоить, Леон.

— Назови цену.

— Моя цена — это ты, красавчик. Годится?

— Я должен быть уверен, что ты не тронешь Каталину.

— Если Манинья дала слово, она его держит.

Приходи завтра после восхода луны.

— Почему завтра? Только что ты говорила — сегодня.

— Манинья передумала. Когда Рикардо вернулся обратно на площадь, сельчане уже вовсю веселились, попивая ликер, оставленный Маниньей. Каталины среди них не было, Дагоберто также отсутствовал. Присмотревшись к публике повнимательней, Рикардо недосчитался и Ларрасабаля.

— Ты играешь с огнем, Рикардо Леон, — прозвучал у него за спиной голос Тибисай.

— О чем ты? — удивленно вскинул брови Рикардо.

— Не прикидывайся невинной овечкой, — строго сказала старуха. — Мне все известно про твои шашни с Маниньеи Еричаной. Остановись, парень! Эта колдунья погубит тебя.

— Спасибо, Тибисай, за предупреждение, — вежливо ответил ей Рикардо и пошел по направлению к дому Дагоберто.

Предположения его оправдались: Каталина, действительно, беседовала с Фернандо на освещенном крыльце.

— Ты не должна бояться этой чудовищной женщины. Сегодня ты ее поставила на место, и она ретировалась. Поступай так же и в дальнейшем. Тогда твой страх и неуверенность в себе исчезнут, — горячо убеждал ее Фернандо. — Ты единственная из всех родилась в Сан-Игнасио, и у тебя есть полное право чувствовать себя здесь хозяйкой...

Рикардо, стараясь не обнаружить себя, удалился.

Падре Гамбоа робко постучался в дом Мирейи. — Входите, открыто, — отозвалась она.

— Я не заметил вашего ухода с праздника, простите. Из-за меня вы не ложились спать и не запирали дверь.

— Нет, что вы! Я никогда ее не запираю. Да и воровать у меня нечего. Разве что вот эту шкатулочку с украшениями. Берегла их для свадьбы, но... Я уже никогда не выйду замуж.

— Напрасно вы так говорите.

— Нет, я знаю. Есть женщины, которые рождаются для замужества, но я принадлежу к тем, кому суждено быть одинокими.

— Все не так, дочь моя, — Галавис вспомнил, что он — падре. — Ты очень красивая женщина, и, поверь мне, однажды в эту дверь войдет мужчина, который женится, на тебе. Тогда ты наденешь свои украшения, — он улыбнулся своей мягкой обаятельной улыбкой.

— Хотите посмотреть на них, падре? — Мирейя открыла шкатулку.

— О, это очень хорошее золото! — воскликнул он. — Я не ошибся?

— Да, хорошее. Я собирала его все эти годы в сельве. Потом сюда забрел один швейцарец и сделал эти сережки, ожерелье и кольца. Кстати, он предлагал мне выйти за него замуж, и я даже согласилась... Но он внезапно исчез с моими украшениями. Ушел в сельву, заблудился там... А через год индейцы нашли его скелет и рядом — вот это золото.

— Да, печальная и весьма поучительная история, — раздумчиво произнес падре.

— Доброе утро, принцесса! Как спала? — приветствовал дочь Дагоберто. — А мы с

Паучи уже приготовили для тебя завтрак.

— Спасибо, пала. Спала на удивление крепко.

— Ну и слава Богу. А то вчера эта колдунья испортила тебе настроение. Ты не должна бояться ее, дочка. Я — рядом с тобой и сумею тебя защитить. Почему ты смеешься? Не веришь мне?

— Верю, папочка. А смеюсь потому, что Рикардо сказал мне то же самое и теми же словами.

— Опередил меня? Но я на него не в обиде. И даже рад. Значит, ты ему не безразлична! Полагаю, и он тебе нравится?

— Папа, не надо, а то поссоримся.

— Но почему? Было бы неплохо, если б ты и Рикардо...

— Перестань. Я же не лезу в твои дела, хотя мне кажется, что ты несправедлив к Мирейе и чересчур любезен с Паучи.