Каина

Солнце палило немилосердно, и оказавшийся не у дел лодочник решил освежиться под душем. Вода в бочке над кабинкой прогрелась достаточно хорошо — ее теплые нежные струи щедро омывали тело Леона, доставляя истинное блаженство.

Внезапно дверь в кабинку открылась и туда вошла... Манинья Еричана.

Рикардо, застигнутый в чем мать родила, остолбенел. Манинья же нисколько не смутилась, а наоборот — беззастенчиво рассматривала голое тело Леона.

— Какой ты красавец! — не удержалась она от восторга и смело шагнула под струю воды, вплотную прижавшись к Рикардо.

Ток вожделения, мощно пульсирующий по ее разгоряченной плоти, тотчас же передался лодочнику, и он сам жадно потянулся к ее губам, а затем стал целовать шею, грудь...

— Не здесь, Рикардо Леон, — мягко отстранила его Манинья. — Приходи вечером ко мне.

Рацию починить не удалось, и Каталина загрустила. — Я не могу даже связаться с Каракасом, не говоря уже о том, чтобы выбраться отсюда, — сказала она Фернандо, который старался все время находиться где-нибудь вблизи нее. — Так, чего доброго, поверишь и в колдовской камень.

— А может, тебе не стоит торопиться с отъездом? — воспользовался случаем Фернандо.— Бывают же у людей отпуска! Ты тоже имеешь право на отдых...

— Отдых? Здесь? Да ты издеваешься надо мной! — возмутилась Каталина. — За несколько дней, проведенных в сельве, меня дважды пытались изнасиловать и трижды — убить! За мной все время охотится эта колдунья. Она может прикончить меня в любой момент.

— Все это, конечно, ужасно, — согласился Ларрасабаль, — но в сельве есть и своя неповторимая прелесть. Что касается меня, то я просто влюбился в здешние места. А ты, которая тут родилась...

— Ох, не трави душу, Фернандо, — остановила его Каталина. — Я и сама иногда чувствую, как сельва буквально засасывает меня. С каждым днем привязываюсь к ней все больше... Может, потому и спешу с отъездом, что боюсь остаться здесь навсегда.

— Это было бы замечательно, Каталина! — воспрянул духом Фернандо. — Ты не представляешь, как я обрадовался, увидев тебя снова в Сан-Игнасио — живой и невредимой! Тогда же мне пришло в голову, что вдвоем с тобой мы могли бы осуществить мой проект наилучшим образом. — Ты мечтатель, доктор Ларрасабаль!

Нафантазировал невозможное.

— Прости. Меня, действительно, несколько занесло.

— Не надо извинений, Фернандо. Ты, похоже, очень хороший человек, и я помогу тебе с твоим проектом. До сих пор ты занимался им один, а я предлагаю собрать всех, у кого могут быть какие-то идеи. Все обсудим и наметим конкретные действия. Пусть это будет общим делом. Приходи завтра вечером к нам. Я предупрежу отца. Можно позвать Рикардо и Гаэтано.

— Прекрасная идея! Спасибо.

По дороге домой Каталине встретился Рикардо.

— Ты чем-то взволнован? — спросила она.

— Нет. С чего ты взяла?

— Не знаю, может, мне показалось, но в твоей походке, да и во взгляде, я не увидела всегдашней невозмутимости.

— Наверное, это сказывается отсутствие лодки. Без нее у меня и походка изменилась.

— Я нашла для тебя дело.

— Невероятно!

— Да, представь себе! Сегодня вечером будет праздник, а завтра мы собираемся в доме отца, чтобы обсудить проект Фернандо. Ты тоже приходи. Возможно, тебя это заинтересует.

— Спасибо, но я — не по этой части.

— Хватит прибедняться, Рикардо. Я уже имею достаточное представление о твоих возможностях.

— А ты почему этим занялась? Уж не решила ли навсегда остаться в родном поселке?

— Нет, конечно. Ты же видел здесь Манинью? Она внушает мне страх.

— И напрасно. Манинья — всего лишь женщина. Каталина посмотрела на него с изумлением.

— Ты что, забыл, как она пыталась меня убить? Да если бы тебя не было рядом...

— Ну вот, значит, я всегда должен быть рядом с тобой, — подхватил он. — Или ты не хочешь, чтобы я тебя защищал?

— А ты уверен, что всегда можешь защитить меня от Маниньи?

— Уверен!

Пока в кастрюлю стекал тоненькой струйкой самогон, жители Сан-Игнасио готовились к предстоящему празднику, украшая гирляндами бар и площадь перед ним.

— Инграсия, а почему бы вам с Абелем не обвенчаться? — сказала вдруг Мирейя. —

Теперь в поселке есть священник.

Инграсия сперва восприняла эту идею как шутку, а потом увлеклась ею всерьез и, когда вечером все собрались на площади, чтобы откушать из кастрюли падре Гамбоа, — объявила об этом во всеуслышание.

— Ведь ты согласен, Абель? — спросила она своего фактического мужа, не оставив ему выбора.

— Да, конечно, — пробормотал он. Все радостно захлопали в ладоши. Кто-то предложил тост за новобрачных. И тут выяснилось, что самогон сильно отдает керосином. Посрамленный падре готов был провалиться сквозь землю.

— Да не расстраивайтесь, — успокоила его Инграсия. — Это я виновата: плохо отмыла шланг от керосина.

Венчание, таким образом, пришлось отложить до лучших времен. Сельчане заметно поскучнели, но расходиться по домам никому не хотелось. Разговоры велись исключительно о выпивке и о турках, которые почему-то задержались в пути.