Каина

— «Еще ни один смертный не видел подобных сокровищ», — повинуясь ей, прочитал Рикардо и умолк.

— Почему ты остановился? Читай дальше.

— Думаю, ты знаешь все это наизусть.

— Ну и что? Манинье нравится слушать. Сейчас там будет самое интересное — о сокровищах пиратов.

— «Пират был готов на все, чтобы завладеть таким огромным богатством. Им двигало не только тщеславие, но и страсть к приключениям, желание отыскать богатство, не оскверненное ни одним смертным».

— «Не оскверненное ни одним смертным», — медленно, нараспев повторила Манинья.

— Что это значит?

— Это значит, что к такому богатству не прикасался никто.

— А ты хочешь первым найти сокровища? — с вызовом произнесла Манинья.

Рикардо тотчас же отложил книгу и, встав из-за стола, вплотную подошел к

Манинье. На мгновение она замерла в сладкой истоме, но затем, гордо вскинув голову, произнесла:

— Я считала тебя более сильным, Леон, а ты все-таки сломался перед Маниньей Еричаной! Ну что ж, теперь сокровища в твоих руках!

— Сеньора слишком гордая и заносчивая! — глядя ей прямо в глаза, сказал Рикардо.

— Ты не ответил, хочешь получить сокровища?

— Я же пришел к тебе, — молвил он, не сумев скрыть раздражения.

— Ты пришел сюда не ради Маниньи, а ради той девки! — гневно блеснула глазами колдунья. — Готов на все, лишь бы Манинья не тронула дочь Миранды. Нет, ты еще не достоин сокровищ. Не достоин Маниньи Еричаны! Выпей александрино, оно успокаивает нервы.

— Скажи прямо, чего ты хочешь? — спросил Рикардо, желая положить конец этой затянувшейся игре.

— Манинья хочет большой любви, — мечтательно произнесла она.

— Почему ты решила, что я могу дать тебе такую любовь? Разве не я защищал от тебя дочь Миранды?

— Она — третья лишняя.

— Нет, Манинья, дело совсем в другом, — возразил Рикардо. — Суть в том, что я просто не способен на большую любовь. Я не принадлежу никому, и никто не сможет привязать меня к себе.

— Тебя мучает старая боль, — с сочувствием посмотрела на него Манинья. — И ты не хочешь, чтобы еще какая-то женщина причинила тебе боль.

— Сеньора очень умная и проницательная, — вынужден был признать Рикардо. — Не зря тебя все боятся.

— И ты?

— Нет, я не боюсь. Поэтому и ухожу, — он решительно направился к выходу.

— Как? — воскликнула обескураженная Манинья. — Ведь ты пришел сюда, чтобы защитить Каталину Миранду. А если я убью ее?

— Тогда, наверное, я убью тебя, — хмуро произнес Рикардо и вышел.

— Манинья стареет, Гуайко! — простонала оскорбленная колдунья. Никогда еще Манинье не было так больно и обидно. Манинья стареет! Но кто-то заплатит ей за это!

Несколько часов она пребывала в тяжелом трансе, из которого ее вывели дикие вопли, раздавшиеся вблизи лодки.

— Пугало пришла! Сама пришла! — обрадовался Гараньон.

Манинья обрадовалась этому событию не меньше Гараньона. Взяв за руку несчастную, она повела ее к огню, накормила и сама стала отмывать от грязи, наслоившейся за многие годы безумия. Затем переодела женщину в чистую одежду и уложила спать.

— Она сама пришла к Манинье, потому что любит ее, Гуайко. С ней Манинья найдет много золота!

— Я рад, что ты вспомнила о золоте, — как всегда в таких случаях,

удовлетворенно произнес Такупай.

От Маниньи Рикардо направился к дому Дагоберто и вскоре встретил одиноко прогуливавшуюся Каталину.

— Ну, как прошло обсуждение проекта? — спросил он с напускной иронией.

— Постыдись! Ты ведь обещал прийти.

— А ты меня ждала? — он протянул руку, пытаясь обнять Каталину, но она, рассердившись, отступила в сторону.

— Жаль мне тебя, Рикардо Леон. Ты необязательный и равнодушный. А твоя всегдашняя ирония — лишь затем, чтобы прикрыть душевную пустоту.

— О, ты злишься! Это значит, что я тебе не безразличен. И стало быть, у нас с тобой могут возникнуть серьезные проблемы.

— То есть? — не поняла Каталина.

— Охотно объясню, — все так же насмешливо произнес Рикардо. — Во-первых, несмотря на твои притязания, я остаюсь бесчувственным и равнодушным, поскольку больше всего ценю свою личную свободу, на которую никто не вправе посягать.

Во-вторых, к огромному сожалению, я к тебе тоже здорово привязался. Ну а главное заключается в том, чтобы разобраться, где здесь правда, а где ложь! — сказав это, он весело рассмеялся.

— По-моему, все, что ты говоришь, — ложь! А я терпеть не могу лживых людей.

Прощай! Ты мне неприятен.

— Сама ты лжешь, Каталина Миранда, — крикнул ей вдогонку Рикардо.

— Это ты, Леон? — подошел к нему Гаэтано. — Где ты был? Мы тебя ждали у Миранды.

— А ты почему бродишь один так поздно?

— Да вот, засиделся в баре. Знаешь, там случилось потрясающее происшествие: пьяный Гараньон набросился с кулаками на Антонио. Мы все растерялись, а падре Гамбоа бросился на помощь Ларрасабалю и так отделал здоровяка Гараньона, что тот еле унес ноги! Никто не ожидал такого поступка от священника!

— Да уж, это и вправду событие! — хмыкнул Рикардо. — Уникального священника забросило к нам в Сан-Игнасио, не находишь?