Каина

— Подумайте хорошо, сеньорита. У меня есть еще немного времени, я подожду, — настаивал Эррера. — Вы потом пожалеете!

— Он прав, Каталина, — сказал глухо Рикардо. — Я не хочу, чтобы ты раскаивалась.

— Помолчи, — взмолилась она, — а то я и в самом деле передумаю. Лейтенант, вы могли бы выполнить мою просьбу?

— Да, сеньорита.

— Вот номер телефона компании, где я работаю. Позвоните, пожалуйста, туда и скажите, что у меня все нормально, только я не имею возможности сейчас добраться до столицы и не знаю, когда смогу вернуться.

— Я выполню вашу просьбу, но, по-моему, вы делаете большую глупость, оставаясь в сельве, — обиженно произнес Эррера.

— Иногда бывает, что вся жизнь — сплошная глупость, лейтенант, — позволил себе заметить Рикардо.

— Ладно, прощайте, Каталина Миранда, — улыбнулся напоследок Эррера. — Не поминайте лихом.

— Скажи, почему ты решила вернуться в поселок, который так не любишь? — спросил Рикардо вечером, когда индейцы и Бенито уже уснули, а они с Каталиной сидели у огня, периодически подбрасывая в него сухие ветки.

— Ты же видишь, как я привязалась к Бенито, — не сразу ответила Каталина. — Он упрашивал меня остаться, и я не смогла уехать.

— Значит, причина — в Бенито, — ехидно заметил Рикардо.

— Не только. Я хочу увидеть отца, успокоить его. Он ведь сейчас горюет, оплакивает меня.

— Это веские причины, — согласился Рикардо. — Но есть еще одна, о которой ты умалчиваешь.

Он решительно обнял Каталину и поцеловал ее так же страстно, как сделал это на причале, полагая, что прощается с ней навсегда.

— Не надо, Рикардо, — освободившись из его объятий, сказала она. — Я не хочу, чтобы ты заблуждался на мой счет.

— Но почему, почему? Я же вижу, что ты одинока, хотя и говоришь о каком-то женихе. Не спорю, возможно, он и есть, но ты его не любишь. Иначе тебе не пришло бы в голову отпустить лейтенанта и остаться здесь. Люди всегда хотят быть с теми, кого любят или... начинают любить!

Их уединение внезапно нарушила Хосефа, возникшая из темноты как привидение.

— Я рада, что ты жив, лодочник, — сказала она.

— Какой цинизм! — возмутилась Каталина. — Разве не вы приказали взорвать его лодку, не вы ранили Бенито?

— Нет, не я, — прямо посмотрела на нее Хосефа. — Это сделал Хайро, за что и поплатился. Я действительно рада, что все вы остались живы. А сейчас мне надо кое-что сказать Леону. Не будете возражать, если мы с ним отойдем в сторону?

— Я могу вас оставить, — вспыхнула Каталина и тотчас же направилась к своей хижине.

— У меня мало времени, Рикардо, — сказала Хосефа, положив руки ему на плечи, — поэтому я буду краткой. Во-первых, скажи моему брату, что скоро я за ним приду.

Во-вторых, возьми вот это, — она достала из кармана брошь Каталины и отдала ее

Рикардо. — Я сняла ее с твоей рубашки, когда ты спал. Прости. Хотела оставить себе на память, но не смогла.

— Спасибо, команданте, — взволнованно произнес Рикардо. — Эта вещь очень дорога мне. Я думал, что потерял ее.

— Ладно, не надо продолжать. Я знаю, чья это брошь... Есть еще и третье, что я собиралась тебе сказать: возможно, когда-нибудь я приду и за тобой, Рикардо Леон. Нам ведь есть о чем поговорить, не так ли?

— Мне казалось, мы больше ничего не должны друг другу.

— Нет, я хочу, чтобы ты заплатил мне за эту вещицу, — озорно усмехнулась Хосефа. — Но, разумеется, не сейчас. Подождем до лучших времен!

Сказав это, она повернулась и растаяла в темноте.

— Оставь меня! — сердито бросила Каталина, когда Рикардо вошел к ней в хижину.

— Ты просто отвратителен! Не могу видеть, как женщины охотятся за тобой.

— А по-моему, ты всего лишь ревнуешь, Каталина Миранда!

Глава 9

Дагоберто тяжело переживал смерть дочери. Выслушав скорбный рассказ Жанет и Антонио, он попросил оставить его одного, затем вдруг резко вскочил с места, отыскал пистолет и помчался в гостиницу к Хосе Росарио.

Партизану к тому времени стало уже заметно лучше, хотя он оставался по-прежнему прикованным к постели. Лола Лопес не только умело справлялась с ролью сиделки, но еще и проводила посильную психотерапию: внушала, что такой молодой, красивый парень не должен тратить свою жизнь на войну, грабежи и убийства.

— Я никогда никого не убивал, — твердил Хосе Росарио.

— Ну и прекрасно! Значит, на твоих руках нет крови и ты можешь спокойно выйти из этой дурацкой игры в народных мстителей. Женишься на какой-нибудь хорошей девушке, у вас будут красивые ребятишки. Ты ведь очень красивый, Росарито.

— Как ты меня назвала?

— Росарито. А что, тебе не нравится?

— Так называла меня мама...

— Ну вот, вспомни, как тебе хорошо было в детстве, с мамой. Разве ты не хочешь завести собственный дом, семью?

Хосе Росарио отмалчивался, но слушал Лолу как завороженный...

Дагоберто ворвался в гостиницу подобно смерчу: грубо оттолкнул перепуганную Лолу и, взяв на прицел Хосе Росарио, заявил, что убьет его.

— Твои дружки не пощадили мою дочь. Убили Рикардо Леона, мальчишку Бенито. Ты заплатишь за это своей жизнью!

Лола подняла крик, тотчас же сбежались сельчане и наперебой стали упрашивать Дагоберто не брать грех на душу. Но он был вне себя от горя и не слушал никого.