К востоку от Эдема

Кэл быстро освоился с переменами в доме, благоговейный трепет исчез, и он наметанным глазом изучал новый муравейник, соображая, как бы его половчее разрушить. Решение пришло само собой.

– Абра и правда славная девочка, – сказал он. – Мне очень понравилась. А знаете, почему? Она сказала, спросите, мол, у отца, где могила вашей мамы. Тогда мы сможем отнести туда цветы.

– Правда, отнесем, отец? – умоляющим голосом спросил Арон. – Абра сказала, что научит нас делать венки.

Мысли Адама разбегались в разные стороны. Врать он не умел и никогда не пытался. Пришедший на ум ответ сам собой сорвался с языка, пугая простотой:

– Должен вас огорчить, ребята. Вашу мать похоронили на другом конце страны, в ее родных местах.

– Почему? – удивился Арон.

– Ну, некоторые люди просят похоронить их на родине.

– Как же ее туда отвезли? – спросил Кэл.

– Погрузили гроб в поезд и отправили в ее родные края.

– У китайцев поступают так же, – кивнул Ли. – После смерти почти всех покойников отправляют в Китай.

– Да, ты нам рассказывал, – согласился Арон.

– Неужели?

– Точно рассказывал, – подтвердил Кэл, испытывая смутное разочарование.

Адам быстро переменил тему разговора:

– Сегодня утром мистер Бейкон дал мне один совет, и я хочу, чтобы вы, мальчики, хорошенько над ним подумали. Он считает, что нам лучше переехать в Салинас. Там хорошие школы и много детей, с которыми можно играть.

Новость потрясла близнецов.

– А что будет здесь? – спросил Кэл.

– Ну, ранчо мы оставим за собой, на случай, если захотим вернуться.

– В Салинасе живет Абра, – прошептал Арон.

Для него этот факт решал все дело. Мальчик уже забыл о выброшенной на дорогу коробке с кроликом. В памяти остался только изящный фартучек, шляпка и нежное прикосновение тонких пальчиков.

– Подумайте над моими словами, – предложил Адам. – А теперь, пожалуй, вам и впрямь пора спать. Почему вы сегодня не пошли в школу?

– Учительница заболела, – ответил Арон.

– Да, мисс Галп уже три дня болеет, – подтвердил Ли. – До понедельника в школу ходить не надо. Отправляйтесь-ка спать, ребята.

Братья послушно последовали за китайцем.

2

Адам сидел, глядя на лампу и постукивая себя по колену указательным пальцем. На его губах застыла странная улыбка. Вскоре вернулся Ли.

– Мальчикам что-то известно? – обратился он с вопросом к китайцу.

– Не знаю, – честно признался Ли.

– Может быть, их навели на мысль о матери слова той девчушки?

Ли сходил на кухню и вернулся с большой картонной коробкой в руках.

– Вот счета. Пачки за каждый год в отдельности перетянуты резинкой. Я проверил. Тут все счета.

– За десять с лишним лет?

– На каждый год заведена отдельная тетрадь. Оплаченные счета и квитанции за все. Вы хотели знать свое материальное положение. Тут вы найдете ответы на любой вопрос. Вы действительно собираетесь переезжать?

– Да, подумываю.

– В таком случае найдите способ рассказать сыновьям правду.

– Но тогда, Ли, я отниму у них светлый образ матери.

– А о другой опасности вы не задумывались?

– О какой, Ли?

– А вдруг они нечаянно узнают правду, которая известна многим людям?

– Ну, может быть, когда они станут старше, легче переживут это открытие.

– Не верю, – заявил китаец. – Но и эта угроза не самая страшная.

– Не пойму, о чем ты, Ли.

– Я говорю о лжи, которая может отравить своим ядом все вокруг. Если сыновья обнаружат, что вы им лгали о матери, то ничему другому уже не поверят, будь это трижды правдой. Их вера умрет.

– Понимаю. Но что я им скажу? Открыть всю правду нельзя.

– Тогда расскажите хотя бы часть, чтобы они меньше страдали, когда узнают все.

– Я должен подумать, Ли.

– С переездом в Салинас опасность возрастает.

– Я же сказал, надо подумать.

– Отец открыл мне правду о матери, когда я был совсем маленьким, не щадя моих чувств, – не унимался Ли. – И по мере взросления неоднократно повторял свой рассказ. Конечно, у нас другая история, но она тоже не менее ужасна. Я рад, что отец мне все рассказал. Оставаться в неведении гораздо хуже.

– А мне не хочешь рассказать?

– Нет, не хочу. Но мой рассказ, возможно, убедит вас изменить свое отношение. Ну, например, скажите, что она уехала и вам неизвестно, где она сейчас находится.

– Но я ведь знаю.

– В том-то и беда. Либо чистая правда, либо частичная ложь. Ну, заставить вас я не могу.

– Я подумаю, – повторил Адам. – А что за история с твоей матерью?

– Вам действительно интересно?

– Только если сам захочешь мне рассказать.

– Буду краток. Мое первое детское воспоминание связано с убогой темной лачугой посреди картофельного поля, где мы жили с отцом. И тут же на память приходит другое воспоминание о том, как отец рассказывает историю матери. Мы разговаривали на кантонском диалекте, но о матери он всегда рассказывал на благородном мандаринском наречии. Что ж, послушайте и вы…

И Ли погрузился в воспоминания: