К востоку от Эдема

– Я подарю тебе своего кролика, – неожиданно заявил Кэл. – Хотел подарить отцу, но лучше тебе.

– Какого кролика?

– Мы его застрелили сегодня. Стрела вошла в самое сердце, он и лапкой дернуть не успел.

Арон с возмущением уставился на брата:

– Но это мой…

– Отвезешь его домой, – не дал договорить Кэл. – Он очень большой.

– И что я стану делать с грязным, перепачканным кровью кроликом? – удивилась Абра.

– Я его вымою, запакую в коробку и перевяжу веревкой, – предложил Арон. – Если не захочешь его съесть, можешь устроить похороны, когда улучишь свободную минутку. У себя, в Салинасе…

– Я уже хожу на настоящие похороны, – сообщила Абра. – Только вчера была. А цветов на могиле – целая гора!

– Значит, не хочешь взять нашего кролика? – обиделся Арон.

Абра глянула на золотистые завитки волос, полные слез глаза, и в ее груди шевельнулось обжигающее, щемящее чувство зарождающейся любви. Девочке вдруг захотелось прикоснуться к Арону. Так она и поступила. Взяв мальчика за руку, Абра ощутила пальцами дрожь.

– Ну, если запакуешь его в коробку, – милостиво согласилась она.

Одержав победу, Абра стала присматриваться к поверженным противникам. Теперь, когда мужское сопротивление подавлено, задаваться нет смысла, и девочка прониклась великодушием и жалостью к поникшим братьям. Она заметила поношенную, застиранную одежду, всю в заплатках, поставленных Ли, и вспомнила сказки о бедных сиротах.

– Ах вы, бедняжки, – начала Абра проникновенным голосом. – Отец, наверное, вас бьет?

Братья дружно покачали головами. Слова девочки вызывали интерес и одновременно приводили в замешательство.

– Вы живете в нищете? – не унималась Абра.

– Какой нищете? – не понял Кэл.

– Ну, таскаете воду и хворост, сидите перепачканные в золе?

– Что еще за хворост? – изумился Арон.

– Бедные детки, – продолжала Абра, словно не замечая удивления братьев. В этот момент она казалась себе сказочной феей, которая держит в руке волшебную палочку, увенчанную сверкающей звездой. – А злая мачеха вас ненавидит и хочет извести, верно?

– Да нет у нас никакой мачехи, – возразил Кэл.

– Ни мачехи, ни матери, – поддержал брата Арон. – Наша мама умерла.

Его слова разрушили красивую сказку, которую успела придумать Абра, но девочка тут же сочинила другую сердцещипательную историю. Волшебная палочка исчезла, а вместо нее появилась широкополая шляпа со страусовым пером и огромная корзинка, из которой выглядывает индюшачья нога.

– Горькие вы сиротинушки, – ласково пропела девочка. – Я стану вам мамой, буду качать вас на руках и рассказывать сказки.

– Мы для тебя великоваты, – заметил Кэл. – Еще рухнешь со стула вместе с нами.

Возмущенная грубостью Кэла, Абра отвернулась. А вот Арона ее история увлекла. Глаза мальчика светились улыбкой, будто Абра уже и правда качает его на руках. И снова в душе девочки шевельнулось щемящее чувство жалости и любви.

– Скажите, а вашу маму пышно хоронили? – ласково спросила она.

– Не помним, – откликнулся Арон. – Мы тогда были совсем маленькие.

– А где же она похоронена? Можно приносить цветы ей на могилу. Мы всегда носим цветы на могилу бабушки и дяди Альберта.

– Мы не знаем, – снова ответил Арон.

В глазах Кэла появилась живая заинтересованность, которая была сродни торжеству.

– Я спрошу у отца, где ее могилка, чтобы мы могли приносить туда цветочки, – с наивным видом сказал он.

– И я с вами схожу, – обрадовалась Абра. – Я умею делать венки. Хотите, и вас научу.

Тут девочка обратила внимание на молчание Арона.

– Разве ты не хочешь, чтобы я сделала венок?

– Хочу, – откликнулся он.

Девочке снова захотелось прикоснуться к Арону. Она ласково потрепала его по плечу, погладила по щеке:

– Твоей маме это понравится. Умершие люди смотрят на нас с небес и все видят. Так говорит папа. Он и стихотворение об этом знает.

– Пойду запакую кролика, – сказал Арон. – У меня есть подходящая коробка из-под брюк. – Он выбежал из старого дома, а Кэл, улыбаясь, смотрел ему вслед.

– Над чем ты смеешься? – удивилась Абра.

– Да так, ни над чем, – отозвался мальчик, глядя на нее в упор.

Ей очень хотелось заставить Кэла опустить глаза. В таких делах Абра имела богатый опыт, но он и не думал отводить взгляд. Первоначальная робость, которую Кэл испытывал в обществе Абры, прошла, и теперь он, торжествуя, наблюдал, как рушится ее власть. Именно это и вызвало смех. Кэл сразу понял, что девочка отдает предпочтение брату, но ничего нового тут не было. Почти всем больше нравился Арон с его золотистыми кудрями, открытым нравом и щенячьей непосредственностью. Кэл же глубоко прятал свои чувства, лишь временами позволяя им выглянуть наружу, чтобы тут же убрать или нанести удар. Он уже начал наказывать Абру за симпатию к брату, и это тоже было не впервой. Кэл практиковал излюбленный метод, с тех пор как обнаружил в себе способность наказывать. Вынашивание тайной мести превратилось у него в творческий процесс.