Изнанка

Сознание Бориса помутилось, лёгкие требовали воздуха, но сделать вдох он был не в состоянии, как и отодрать руки Кеши от своей шеи. А пальцы сжимались, яремная вена вздулась, лицо Бориса стало пунцовым. Галка кричала и хлопала крыльями, она нападала на серого монстра, как прирождённая хищница, однако её удары клювом не причиняли ему никакого вреда. Сумеречные люди тянули руки в сторону платформы, их пальцы сжимались и разжимались. Проскакивающие между мачтами электрические разряды высвечивали сотни искажённых яростью лиц. Абстрактные фигуры вздымались над пустыней, корёжились, крошились.

По телу Бориса разлилась слабость. Он уже находился в полуобморочном состоянии, когда пальцы на его шее разомкнулись. Кеша выдохнул ему в лицо:

— Ты нужен живым!

Он поднялся, триумфально осклабился, взял Бориса за лодыжку и поволок к пустыне. В каком-то порыве Борис выбросил в сторону руку, схватил сумку, подтащил её к себе. Он сделал это почти бездумно, инстинктивно.

Тяжело дыша, Кеша волок Бориса, как мешок с картошкой. Из его глотки вырывался звук, похожий на скрежет ржавых механизмов и в этом звуке можно было различит слова:

— Я пригодился… Ты видишь, Хесс?.. Я пригодился…

До края платформы оставалось несколько метров. Галка сумела взлететь достаточно высоко, чтобы врезаться в лицо Кеши и клюнуть в переносицу. Тот отмахнулся свободной рукой, поморщился. Сознание Бориса прояснилось, слабость отступила, вернулась злость. Он принялся судорожно шарить в сумке, порезал палец. Нож! Схватил его за рукоятку, бросил взгляд на Кешу: монстр смотрел вперёд, голову не поворачивал и, видимо, мысленно уже праздновал победу.

Самонадеянный ублюдок!

Борис подался в его сторону, вонзил лезвие в предплечье, затем в ногу — хотел выше, но в полу лежачем положении это оказалось затруднительно. Кеша заорал, развернулся, растерянно замахал руками. Не теряя ни секунды, Борис вскочил на ноги и по самую рукоять вогнал нож в чёрный глаз серого монстра, вложив в удар остаток сил.

Кеша застыл в нелепой позе. Он всю жизнь боялся ослепнуть и его кошмар теперь стал реальным — за мгновение до смерти. Любитель овсяных печений пошатнулся и рухнул на платформу. Ноги задёргались, как будто в попытке убежать от смерти. Скоро конвульсии прекратились, тело обмякло и даже как-то расползлось, словно все кости разом превратились в труху. Гнилая сущность верного слуги Хесса отправилась сквозь вечный мрак к миру Великих Червей.

С трудом держась на ногах, Борис подошёл к поверженному монстру, выдернул нож из глазницы. Посмотрел на галку.

— Мы… мы справились? — он как будто ещё до конца не верил, что одержал победу. Они с птицей одержали.

Галка коротко крикнула, словно подтверждая: «Да, человек, мы справились!»

Борис чувствовал, что вот-вот рухнет. Голова раскалывалась, из носа и рассечённой скулы текла кровь, челюсть болезненно хрустела при малейшем движении, под глазом как будто раскалённый шар набухал. Да, победа далась нелегко.

«Держись! — приказал себе Борис. — У тебя есть ещё силы. Держись, мать твою!»

Он подошёл к сумке, вынул бутылку, отвинтил крышку трясущимися пальцами, сделал несколько глотков, а остаток воды вылил себе на голову. Постоял несколько секунд без движения, прислушиваясь к своим ощущения. Полегчало? Пожалуй, да. По крайней мере, дрожь унялась. А значит, нужно продолжать путь, пока бледный человек не вынул из рукава ещё какой-нибудь козырь.

— Пойдём, птица, — сжимая в руке свой кухонный «Экскалибур», произнёс Борис. — Я в норме. Ну… почти в норме.

Победа над серым монстром возродила боевой настрой и веру, что бледный человек не всесилен. Да, этот бой измотал Бориса, но где-то внутри него зарождалась новая сила, свежая — не физическая, а нервная, замешанная на чистом адреналине и гневе.

Зачесав пятернёй к затылку мокрые волосы, Борис двинулся вслед за галкой к центру платформы. Теперь он часто оглядывался, смотрел по сторонам — на всякий случай, ведь беспечность была сродни смерти.

Угловатые абстрактные фигуры за рядами сумеречных людей теперь появлялись, корёжились и рассыпались с большой скоростью. Эта фантасмагория походила на сон безнадёжного психа, существующего в своей бредовой реальности.

Борис дошёл до тёмной дыры, в которую уверенно запрыгнула галка. Это оказался вход в тоннель с пологим спуском. В глубине тоннеля мерцало слабое свечение. Борис не удивился бы, если бы здесь маячила вывеска с надписью: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Он ощущал себя так, словно стоял на пороге ада.

И ему стоило огромных усилий, чтобы начать спуск в неизвестность. Затаив дыхание и до боли в костяшках сжимая рукоять ножа, он вошёл в тоннель. Впереди сверкнули золотистые глаза галки. Борис резко выдохнул и зашагал более уверенно.