Изнанка

— Это всё не по-настоящему, дядя Боря! Вы сейчас в тоннеле, сидите у стены! Просто поверьте в это! Сейчас же поверьте, я вам приказываю! Вы нужны нам, вы нужны маме, дяде Витале и мне!

Сумеречные люди нависали над ним, тянули к нему руки, в тёмных глазах был космический холод. На то, чтобы перерезать себе горло времени почти не оставалось.

— Когда вы уходили в пустыню, вы сказали мне, что я должна верить! — голос Капельки звучал твёрдо. — Теперь вы поверьте мне! Закройте глаза и скажите: это всё не по-настоящему! Ну же, дядя Боря! Закройте глаза и скажите!

Борис зажмурился, проговорил:

— Это всё не по-настоящему, — услышав эхо собственного голоса, повторил более уверенно: — Это всё не по-настоящему! — и, в конце концов, закричал: — Это, чёрт возьми, всё не по-настоящему! Хрень это полная! Хрень, хрень, хрень!

Открыл глаза.

Тоннель. Птица неподалёку. Никакого чёрного песка, никаких сумеречных людей.

Борис отстранил нож от горла, конвульсивно сглотнул слюну, поднялся, упёрся рукой в стену. В сознании закипала такая ненависть к бледному человеку, что он закричал во всю глотку, чтобы выплеснуть хотя бы малую её часть. Борис кричал и кричал, хлопая ладонью по стене тоннеля и не обращая внимания на боль в челюсти. Наконец успокоился, стиснул зубы так, что дёсны заныли, крепко сжал рукоять ножа и рванул вперёд по тоннелю. Он мысленно благодарил Капельку: «Спасибо! Я поверил! Спасибо!..» Через некоторое время рассудок снова начало заволакивать хмарью. Борис остановился, закрыл глаза и, опасаясь, что снова попадёт под влияние бледного человека, произнёс со злостью:

— Со мной всё в порядке! Я здесь, в тоннеле! Со мной всё в порядке! Я тебе не по зубам, тварь! Не по зубам!

Сделал глубокий вдох, выдох. Хмарь в сознании отступила.

— Спасибо, Капелька, спасибо, Нюта.

Борис открыл глаза, зашагал дальше. Двигаясь по тоннелю, он прислушивался к своим ощущениям. Ему казалось, что путь его лежит через минное поле, где мины — это убийственные иллюзии. И у него не было уверенности, что в следующий раз голос Капельки выведет его из морока.

Галка повернула вправо. Борис проследовал за ней по длинному прямому тоннелю, который закончился обрывом. Глубина была метра три. Борис собрался с духом и спрыгнул. Теперь путь назад был для него отрезан, подняться обратно он не смог бы при всём своём желании. Дорога в логово чудовища превратилась в дорогу в один конец. Впрочем, рассудил Борис, она такой была и раньше. Ничего не изменилось.

Лицо и шею жгло всё сильнее. Зудели руки, плечи — серая скверна расползалась по телу. Мысленно проклиная этот паршивый мирок, Борис плёлся по очередному коридору — на то, чтобы ускориться сил уже не хватало. Мутная хмарь в голове накатывала и отступала.

— Да когда же они закончатся? — проворчал Борис, имея в виду тоннели.

Словно отвечая на его вопрос, галка пронзительно гаркнула, и он услышал в этом крике нотки триумфа. В следующую секунду Борис увидел впереди ровное свечение — более яркое, чем было в тоннелях. Неужели дошёл?

Он вздрогнул, будто на него холодом повеяло, неожиданно оробел. Так спешил сюда, а в нескольких метрах от предполагаемого логова вдруг почувствовал себя слабым, ничтожным, глупым. Явился сюда с кухонным ножом, чтобы убить чудовище, у которого свой собственный мир? Ну не дурак ли?

— Идите, дядя Боря! — голос Капельки донёсся до него как будто из другой вселенной. Он был подобен дуновению освежающего ветерка. — Идите к нему! И знайте, чудовище вас боится, ему очень, очень страшно!

Эти слова стали самой лучшей инъекцией от сомнений. Борис приосанился, расправил плечи, выругал себя за минуту слабости и двинулся вперёд. Он буквально ворвался в просторное помещение, которое лишь с большим натягом можно было назвать пещерой.

За полупрозрачными стенами плавали фосфоресцирующие пятна, потолок терялся в темноте. В центре, примерно в полуметре от пола, на серебристых нитях висело существо, отдалённо напоминающее человека и одновременно бледного трупного червя. Под кожей проступали деформированные рёбра, ноги выглядели как какие-то обрубки без ступней. Крупная безглазая голова как будто вросла подбородком в тело, голова поменьше походила на опухоль на плече.

Борис ожидал увидеть жуткого монстра, а потому даже опешил, когда перед его взором предстало это существо. Чёрт возьми, неужели это и есть та тварь, что подчиняла своей воле пустыню? Та тварь, что создавала кошмарные иллюзии? Из всех чудовищ, что Борису довелось увидеть в этом мире, это было самое жалкое. Оно не вызывало страха — лишь отвращение.

В крупной голове прорезалась щель рта, раздался сухой безжизненный голос:

— Я верну тебя домой, Борис. Верну в твой мир. Тебя и твоих друзей. И я отпущу твою сестру и всех, кого забрал.

— Ложь! — зашипела вторая голова. — Это ложь!

Галка захлопала крыльями, загалдела.

«Я пришёл убить, — подумал Борис, — и я убью!»

Он поджал губы и пошёл к бледному существу, приподняв руку с ножом для удара. Сейчас он ощущал себя солдатом, который прошёл через ад, и теперь ему оставалось лишь получить заслуженную награду.