Из меди и перьев

Магнус наконец отпер свою лавку и тихим шагом вошел в густой полумрак. Ни одна половица не скрипнула. Он зашел за прилавок, отпер крохотным ключом неприметный ящик и выгреб все до последней монеты на стол. Куча получилась немалая. Кривая ухмылка перекосила лицо. Смешно, что жалкий аптекарь сейчас богаче знатной дворянки. Этого им с Сольвег хватит и на корабль до Измара, и на первые месяцы там. Он любовно поглаживал пальцами серебро, золото, медь и представлял, на что будет тратить каждую монетку. Вот этот серебряный кругляшок пойдет ей на гребень. На красивый, из белой кости. У Сольвег такие прекрасные волосы, он так любил зарываться в эту темную копну кудрей и вдыхать их аромат по ночам. Вот эти два золотых пойдут ей на платье. Светло-зеленое, с множеством пуговичек из перламутра и вышивкой. Она приколет себе на грудь цветы и будет, держа его за руку, смотреть с причала, как торговые корабли на всех парусах выходят в море. Он сгреб деньги в одну кучу и смахнул их в мешочек из жесткой и грубой ткани. Пусть лежат здесь, скоро они ему понадобятся. На душе было светло и радостно, он провел пальцем по столу и начал напевать себе под нос. Глупая песня про слугу королевы, за такую из приличных трактиров выгоняют, а в других подпевают во всю луженную глотку. Магнус лично ничего не имел против королевы, что сидела в Руаде, но вот про первого министра ходило шепотков побольше, чем про кого бы то ни было. Впрочем, другой песни Магнус не знал. Хорошо, что он сходил к той старухе в лагерь. Он погладил черные арбалетные стрелы. Если сирина он не убьет, то хоть травы ее помогут.

Он достал из кармана пузырек из мутного стекла. На дне был буроватый осадок, жидкость была зеленой. Кисло-горький запах шел даже через пробку, странно, что Сольвег не заметила. Тут была и рута, и полынь, зверобой, папоротник и еще сотня ягод и трав, о которых не слышал даже он, аптекарь. Бабка постаралась, он даже не жалел, что выложил перед ней за это зелье целую золотую монету. Травницы из Горных домов считаются лучшими в королевстве, лучше них разве что старые шаманы Измара, что живут далеко в горах. Подлить немного в чай Сольвег было так просто. Сонной, усталой девушке было совершенно не до того. Она и не заметила поди, как зелье растекается по ее венам и по нервам в мозгу. Тогда он поспешил и поцеловал ее сразу. Старуха говорила, что надо ждать несколько дней для приворотного зелья, но он не сдержался и получил по щеке.

«Она моя, – как пьяный, шептал аптекарь, чувствуя, как буйное счастье овладевает им. – Теперь моя. И скоро ко мне явится. Скормить только весь пузырек ей, как малому ребенку. А с желанием сирина мы будем жить в тишине и достатке.» Старуха что-то бормотала еще, но он, признаться, ее не слушал.

Сегодня вечером он не хотел сидеть дома и мешать порошки от изжоги для знатных толстяков. Он накинул на плечи плащ, нацепил изрядно потрепанную шляпу и вышел в июльские сумерки. Пропустить перед сном пару кружечек эля – дело благое. Ему есть что сегодня отпраздновать. Дорога до трактира была не долгая, а с радостным сердцем каждый путь легок. Он открыл тяжелую дверь и прошел на привычное место в углу. Там еще горело три крупных свечных огарка, капая воском на стол.

– Зажарь-ка мне целую курицу, дорогая, – он остановил за руку проходившую мимо служанку. – Да кружку твоего лучшего эля. И не мешкай.

Он похлопал ее по спине и та, недовольно бормоча, двинулась в сторону кухни. Вскоре перед ним уже лежала поджаренная до рыжей корочки курица, а рядом и свежая горбушка хлеба.

– Недурно, – подумал он. – Очень недурно. Можно даже предположить, что мне сегодня везет.

Он уже было отломал ножку и вгрызся в ароматное белое мясо, как вдруг напротив него бухнулся мужчина.

– Добрый день, дружище. Думал, ты до сих пор в горах Линдемы – ищешь никому не нужные сорняки, которыми даже бабы и девки побрезгуют.

Магнус изобразил приветственную улыбку, протянул руку высокому здоровяку с рыжей бородой.

– Здравствуй, Сигур. Не думал, что ты спустился со своих гор вместе со всеми. Помнится, знатным домоседом ты был, тебя и на ярмарку в соседний поселок было не заманить.

– Не заманить, это верно. Да только привело нас сюда дело. Да ты знаешь, как это бывает.

– Вечно у тебя дела, вечно тайны, – Магнус подвинул блюдо с курицей на середину стола. – Как и всегда. Присоединяйся. Курочка особенно хороша.

Он откинулся на спинку дряхлого стула, окинул старого товарища взглядом и старался понять, что же его сейчас беспокоит. Ну спустился Сигур в долину вместе с Горными домами, ну остановился он здесь лагерем вместе со своею родней – что же с того.

– Так отчего же ты снова в Исолте? Думал, из наших краев ты двинешь в Линдему, к князю под медвежью лапу.

– Я решил снова вернуться домой. В конце концов, здесь у меня и дело, и лавка.