Из Астраханской губернии

Я долженъ здсь немного объяснить, почему я не обозначаю названія мста, гд нагружались баржи, ни имени предпріимчиваго торговца, ршившагося нагружать баржи для парохода, кажется, верстахъ въ 60 отъ Воронежа. Не называю собственными именами купца и мсто потому, что не можно наврно, а моей записной книжк, по независящимъ отъ меня обстоятельствамъ, у меня подъ рукой нтъ; но мн кажется, что этотъ фактъ заслуживаетъ быть извстнымъ.

Ко мн подслъ козакъ въ зеленой шуб.

— Вы куда, землячекъ, куда слдуете? спросилъ онъ меня, снимая съ одного плеча свою шубу.

— До Астрахани, а вы худа? въ свою очередь спросилъ я, желая избжать дальнйшихъ разспросовъ.

— Мы тоже до Астрахани.

— Только до Астрахани?

— Нтъ, можетъ, и дальше подемъ, не знаю: мы демъ за рыбой за чистяковой, больше за воблой; удастся купить въ Астрахани, купимъ въ Астрахани; не удастся — подемъ по промысламъ. Да все-таки надо поздить по промысламъ: надо врную цну узнать; на мст все врнй узнаешь, да еще прибавить надо, что побываешь не на одномъ промысл.

Я долженъ здсь нсколько пояснить, что называютъ: водами, промыслами, и проч. По ркамъ и терикамъ, какъ здсь называютъ большіе и малые рукава Волги, по самой Волг, вдоль берега на нсколько верстъ (иногда боле 15), снижаютъ, т. е. откупаютъ воду, гд, кром съемщика никто не можетъ ловить рыбу; противоположный берегъ снимается и другимъ лицомъ. Но они, противобережные съемщики, не длятъ Волги или рки, а закинувъ невода на своемъ берегу, вытягиваютъ на противоположный. Съ небольшимъ годъ тому назадъ, воды откупались и въ мор, иногда однимъ и тмъ же лицомъ верстъ на сто вдоль берега и въ ширину до трехъ-саженной глубины. Дале воды были вольныя, т.-е. всякій могъ ловить безпошлинно. Теперь же воды въ мор на откупъ не отдаются, а всякій, заплатя за промысловый билетъ 30 руб., можетъ отправиться на промыселъ въ море.

Промыслами или ватагами называются заведенія, куда привозятъ пойманную рыбу, гд ее солятъ, сушатъ и гд живутъ рабочіе и прикащики съемщиковъ. Разумется, гд лучше уловъ, тамъ и строеніе бываетъ лучше, иногда бываютъ при нихъ и сады.

Красной рыбой называется: осетръ, блуга, севрюга, стерлядь, а чистяковой — вобла, сельдь-бшенка, которыя нсколько лтъ тому назадъ топились на жиръ, теперь же воблу сушатъ и коптятъ, а бшенку солятъ, а одна только тарань ждетъ на жиръ. Чистяковой рыбой называются тоже: судакъ, лещь, окунь, сазанъ, линь, бёрщъ, жирикъ и другая мелкая.

Я надюсь писать объ здшней рыбной ловл, а потому теперь говорю объ этомъ коротко и опять обращаюсь жъ своему разсказу.

— Вы гд служите? спросилъ я козака-донца-зеленую-шубу.

— Я теперь въ отставк, отвчалъ тотъ:- у меня теперь сынъ служитъ, а я служилъ въ Польш подъ конецъ старшимъ урядникомъ.

— Такъ вы за воблой дете? спросилъ я его, когда онъ мн разсказалъ о своей служб.

— Да, за воблой.

— Вдь ваша тарань, донская, лучше волжской воблы?

— Какъ можно?!.. Наша тарань донская, да теперь взять волжскую воблу… на воблу и смотрть не станешь!

— Для чего же вы везете на Донъ воблу волжскую, когда ваша тарань гораздо лучше воблы?

— Да я не слышно было, чтобъ кто нибудь изъ донскихъ здилъ на Волгу за рыбой, а вотъ Богъ привелъ! отвчалъ онъ.

— Отчего же это сталось?

— Тарань перевелась.

— Давно?

— Нтъ, не давно — лтъ какихъ шесть; все меньше, да меньше, а теперь, почитай, и совсмъ не стало этой тарани.

— Воля Божья!..

— А до этого времени ваша донская тарань далеко проходила, сказалъ я.

— Какъ же далеко!.. Въ прежнія времена отъ насъ тарань шла вверхъ — выше Воронежа проходила, и по Украйн!.. На Украйн хохолъ безъ тарани жить не можетъ!.. Наша тарань до Кіева доходила.

— Какъ же они теперь?

— Теперь этой воблой пробавляются.

— А почемъ теперь вобла?

— Говорятъ, по два рубля.

— За сколько?

— Вобла тысячами продается; такъ за тысячу воблы и просятъ два рубля. Эта цна посл подтвердилась и до конца держалась, ни мало, кажется, не мняясь.

— Посл, можетъ, и дешевле будетъ, продолжилъ козакъ:- да всякому хочется первинку привезти, — скоре распродашь.

— Гд же вы тарань продаете?

— А куда тарань ходила, — теперь туда вобла пошла, съ горькой усмшкой отвчалъ казакъ.

Поздъ изъ Царицына опоздалъ, а какъ на этомъ позд пріхалъ помощникъ начальника желзной дороги, который съ нами долженъ былъ воротиться назадъ, то мы дожидались, пока онъ кончитъ свои занятія въ Калач. Но какъ всему есть конецъ, то пришелъ конецъ и нашему ожиданію — мы сли въ вагонъ.

Волжско-донская дорога — совершенно товарная дорога: одинъ только поздъ туда и обратно, въ которомъ есть вагонъ пассажирскій, раздленный на массы; классовъ этихъ, по обыкновенію, три; мы сли, разумется, въ третій; второй былъ пустой, а въ первомъ сидлъ помощникъ начальника дороги съ своими знакомыми.

Тронулись.

— А еще долго будетъ видвъ вашъ батюшка тихій Донъ, проговорилъ одинъ козакъ.

— Намъ не легко съ Дономъ разставаться, да и ему, нашему батюшк, не хочется насъ покинуть, промолвилъ другой.

Мн какъ-то странно было слышать такія сентиментальности отъ сдыхъ козаковъ.