Ив Сен-Лоран

Стиль, продукт, «мерчандайзинг». В 1990-е годы появилась целая серия брендов, которые восстановили престиж американской спортивной одежды, страдавшей от комплекса неполноценности перед лицом парижского превосходства уже почти полвека. В Нью-Йорке магазины Nike Town и Levi’s располагались неподалеку от Пятой авеню. От Донны Каран[912] до Кельвина Кляйна новые «мировые бренды» создавали целые проекты в сфере недвижимости, строя бутики-корабли, превращая города в территории шопинга. А в Азии появилось новое поколение любителей фирменной одежды, которые стремились к настоящему блеску, в чем отказывали себе западные женщины-«антишик» с бежевой помадой на губах и низкими каблуками. Ив Сен-Лоран, кто после Пьера Кардена стал первым кутюрье, получившим признание в Китае и Японии, пропустил свой новый выход на азиатский рынок, где его бренд в основном был представлен лицензиями (всего 167), это подрывало его имидж и изолировало кутюрье от его же бренда. Продукция Дома была широко распространена в Азии: по объему продаж доля доходов составляла 40 %, в основном благодаря лицензионным договорам, но качество ухудшалось. «Мы расслабились и пустили все на самотек», — говорил один из сотрудников Дома. Внутренний отчет об упадке империи Yves Saint Laurent был проигнорирован Пьером Берже. «Он не хотел ничего слышать. Господин Берже не руководитель предприятия. Он принц. У него есть свой двор, возможно, армия. Он импульсивный человек, а не стратег». «Господин Берже любит деньги. Он обладает исключительной финансовой ловкостью, но не любит бизнес».

Игнорировал ли Ив Сен-Лоран происходившее? Этот эстет с улицы Вавилон, чье имя позволяло продавать коврики для ванной, ручки по низкой цене, часы фирмы Citizen, сигареты фирмы RJR и даже ткани с принтами из клеенки, которые спародировали на своем дефиле два голландца Виктор и Рольф[913]… «Компания вошла в неудачный период. Акционеры хотели результатов. Наша проблема заключалась в лицензиях. Они все еще приносили деньги, но модный Дом не инвестировал в систему контроля за лицензиями», — объяснял опытный сотрудник компании. «У держателей лицензий было больше свободы, чем обязательств. Выпуская спортивные куртки или бейсболки, они отвечали требованиям местных рынков, совершенно наплевав на имидж Ива Сен-Лорана. Мы сделали серьезные ошибки».

Ставший доступным, «продукт» Yves Saint Laurent все менее и менее был узнаваем на рынке предметов роскоши, где успешно работала компания Prada (сто магазинов открылись в период с 1987 по 1998 год). Ив Сен-Лоран столкнулся с агрессией брендов, чьи дефиле приводили к удачным продажам аксессуаров, которые становились настоящими знаками признания. При удручающе быстром темпе сменявших друг друга коллекций сиюминутный момент возводился в абсолют, а ведущий дефиле становился высшей властью. Под диктатом финансовых требований мода ввела новую систему ценностей (бренд, а не фирменный знак; дизайнер, а не кутюрье; Милан и Нью-Йорк, а не Париж), оставляя Ива Сен-Лорана и Пьера Берже сиротами. Они отстаивали определенное искусство жизни, эту концепцию разделяли ландшафтные дизайнеры, крупные антиквары, флористы, фабриканты гобеленов и парижские реставраторы. В своем особняке на улице Бонапарта, где он поселился по прошествии двух лет ремонтных работ, Пьер Берже расположил свою коллекцию черепов из слоновой кости и миниатюрных бюстов Юлия Цезаря. Возделывая свой садик, «облюбованный птицами», он осознавал, что наступил период заката парижских салонов. Если Ив Сен-Лоран, по-видимому, игнорировал, что у одной из его лучших подруг не было денег, чтобы взять такси, то Пьер Берже, по признанию близких друзей, вел себя как щедрый деспот, способный выписать чек на крупную сумму из собственного кармана «кому-нибудь из знакомых, оказавшихся в затруднении».

Иногда Дом давал указание пресс-службе потребовать денег от промышленника Мендеса, отвечавшего за производство prêt-à-porter, для оплаты дефиле Rive Gauche. Размещенные по адресу: авеню Георга V, 7, менеджеры по лицензиям наверняка получили бы сердечный приступ, увидев те модели, которые запускались в продажу под именем мастера. Любовь слепа? Управление, по мнению некоторых, оставляло желать лучшего. «Клиентки имели доступ к скидкам для персонала!» — восклицала бывшая сотрудница Rive Gauche.

Еще в 1993 году Пьер Берже подписал своего рода публичное завещание компании, объявив о будущем создании «фонда» Ива Сен-Лорана: «Все наше имущество, абсолютно все, что у нас есть, будет принадлежать этому фонду»[914].