Ив Сен-Лоран

В каждом сезоне, в январе и июле, Пьер Берже и Ив Сен-Лоран предоставляли привилегированные места для «друзей» модного Дома на каждом дефиле. Помимо дизайнеров и модных журналов, которые все больше зависели от рекламы, возникли и другие сети влияния. Мода продолжала заигрывать с денежными потоками и властью, а в качестве бонуса вела безжалостную войну брендов на фоне медийного линчевания и финансовых сделок. К примеру, журналисты газет, такие как Сьюзи Менкес, были на время лишены допуска на дефиле Дома Dior за то, что осмелились их критиковать. Высокая мода была профессией, а теперь становилась галереей оживших кукол, находившихся под влиянием разных воротил.

Увеличился разрыв между миром Ива Сен-Лорана и Пьера Берже и миром менеджеров брендов. Самым знаменитым из них был Бернар Арно, президент холдинга LVMH: в 1990-е годы этот предприниматель из города Рубе стал мировым лидером в отрасли роскоши, достигнув годового оборота в 55 миллиардов франков в 2000 году (8,38 миллиарда евро). Это была роскошь на новый лад во главе cо специалистами в области широкого потребления, занятая психологией поведения, нежели искусством. Конечно, американская пресса продолжала называть Ива Сен-Лорана «святым»: «Столица моды всегда ему кланяется до земли». В то время когда в Нью-Йорке спорт захватывал подиумы, Сен-Лоран настаивал на своем и демонстрировал стиль. «Говорят, что мода должна постоянно меняться, но когда она утвердилась, ей больше не нужно меняться — она становится стилем. Для меня важно сделать этот стиль утонченнее, а не менять его ради того, чтобы менять»[915]. Впервые за всю историю марки платье Yves Saint Laurent Rive Gauche было сфотографировано в американском выпуске Vogue в паре с туфлями Adidas. Правда, благодаря белой полосе на черном фоне, это была одна из самых удачных моделей сезона… Тем не менее Америка навязывала свои образы женщин с гладким лицом, как силиконовая грудь — новые pretty women, столь не похожие на «искрившихся» манекенщиц с неправильной красотой, по кому сходил с ума Ив Сен-Лоран. Журнал Time пошел еще дальше: он посвятил девять страниц феномену под названием «новый шик». Однако в эпоху страха перед «сексуальным харрасментом» стиль новой моды убрал все ловушки соблазнения; черный цвет был полностью лишен своих уловок. Мода отошла от черного цвета-хамелеона Ива Сен-Лорана, означавшего искушение и чувственность.

Его верные клиентки не изменили ему, именно поэтому в январе 1994 года на открытии резиденции «друзей замка Блеранкур» Памела Гарриман, посол Соединенных Штатов в Париже, была одета в брюки из коллекции Высокой моды Yves Saint Laurent. Она вскоре умерла в результате несчастного случая в бассейне отеля «Ритц». Но в модной парижской среде, где любая чепуха становилась хитом, кутюрье оказался менее любим, чем в Лондоне или в Нью-Йорке: в этих городах социальное представительство все еще требовало некоторой режиссуры своего внешнего вида. «В Италии и Нью-Йорке улица красивее, там чаще замечаешь женщин. Они проще. Во Франции цветастые парки, громадные туфли… что-то тухлое плавает в воздухе, — говорил Ив Сен-Лоран. — В Нью-Йорке влияние спорта понимается правильнее, оно лучше вошло в городскую жизнь. Я нахожу спортивную одежду удивительной. В Париже улица — это, в общем-то, грустная одежда. Лучше энергия, новизна, очень простая и чистая одежда…» Для всех женщин, кто не хотел выглядеть как их дочери, Ив Сен-Лоран всегда был рядом. Это темно-синий блейзер, брючный костюм — «хорошая классическая роскошь на каждый сезон».

Английский выпуск Vogue сообщил о «возрождении» кутюрье. Тем не менее завеса печали покрыла жизнь Сен-Лорана, скорбившего от ухода всех этих богемных «ночных бабочек», которых он видел недавно в последний раз с лицом, полностью изможденным болезнью. СПИД продолжал свое губительное наступление. «Отныне на подиумах, на фотографиях, в жизни соблазнение испаряется. Искушение подавляется. Профессия становится пристойнее. Отношения между людьми покрыты броней. Улыбки, томные тела исчезли. Атмосфера стала однозначной. Возможно, это зеркало нашего времени. От продажи мечты общество перешло к продаже реальности. Мода полностью дезориентирована», — сокрушался свидетель лучших лет Сен-Лорана, один из завсегдатаев «Семерки» и «Паласа». Время ускорялось, одно событие стирало другое, в то время как Ив жил в своем измерении, где посреди Парижа расцветала память, точно роскошный венок из лилий, какой модельер отправил от своего имени в Оперу Гарнье на официальную церемонию похорон Рудольфа Нуреева, умершего 6 января 1993 года.