Юная Спасительница (СИ)

Проницательно гляжу на Рика, не смея вставить ни слова, но он знает, что я разделяю его опасения. Пусть я молчу и не подтверждаю ничего; пусть бездвижно сижу на постели и не смею сделать ни малейшего жеста, но Рик читает мои мысли. Он знает.

***

Не заставив ребят дожидаться, я торопливо накидываю толстовку и выбегаю к столпившейся у ворот толпе. Здесь не только люди из Александрии…

При виде меня легонькая улыбка накрывает губы Карла. Голубой глаз искрится неподдельной радостью и таким приятным взору блеском, что мне становится не по себе.

Рик и Дэрил яро обсуждают что-то с мужчиной с густыми каштановыми волосами и бородой, а также невписывающимися в летнюю духотень

черная шапка и темно-зеленого оттенка плащ, на вид даже кожаный. Симпатичный мужчина и намного ухоженнее, чем добрая половина Александрии, включая нас с Карлом. Примечательны в нем его завораживающие голубые глаза, к которым я всегда испытывала слабость: они подобны небесной глади с выгравированными днем очертаниями туч и звездной щетиной ночью.

Ребята делают вид, что не замечают ни меня, ни Карла.

— Привет, дурында, — смеется Карл со своего приветствия. — Как себя чувствуешь?

Задумчиво отвожу взгляд в сторону.

— Все прекрасно, придурошный. Правда, повязку, наверное, стоит уже сменить. Не хочу казаться навязчивой, вы уже достаточно для меня сделали. К тому же, спасибо, что позаботился, — в силу привычки закусываю нижнюю губу и стараюсь казаться позитивной в отношении предстоящей вылазки.

В эту же секунду хочу спросить Карла о текущих событиях и прибывших выживших, но почему-то не вздумываю.

— Куда идем, пап?

— Неподалеку отсюда я видел одну замечательную хижину… В прошлый раз там столпилось целое поселение ходячих. Патронов не хватало, сил на борьбу не оставалось, и сегодня же мы идем туда и очистим местность.

Карл с некой болью в груди вздыхает и устремляет взгляд на свои ботинки.

— Возможно, там ничего нет. Хотя вряд ли ходячие бы ломились в пустую хижину, — смотрит на меня и усмехается. — Надо быть начеку, тебя это тоже касается, Челси. Не хочу потом вытягивать твою задницу из различных передряг, — звучит это как дружеский стеб, из-за чего ощущаю прилив крови к сердцу.

Шепчу неразборчивое «хорошо» в ответ.

Ступаю пару шажков, останавливаюсь на грани между общиной и жестоким миром, обомлевая от предупреждения Граймса-старшего:

— Будь аккуратнее и, если что, держи язык за зубами, не то такими темпами и пулю словить можно.

Щурюсь, смотря на Рика.

— Я буду, не волнуйся.

Сходим с дороги, ведущей в Александрию, и заходим в дебри леса. Тишь, прерываемая хрустом веток, пение птиц, дуновение ветра — единственные сопровождающие нас звуки. Однако и их я не слышу, находясь в своем крошечном мире.

Все кругом золотится и зеленеет. Мягко волнуются и ложатся под дыханием теплого ветра все: деревья, кусты и травы.

Рик вовлечен в беседу с Дэрилом по поводу предстоящего сегодня днем собрания. На нем будет решаться моя судьба и план по аннигиляции Спасителей. Как выразился Рик, оно очень важно потому, что соберутся вместе несколько общин и тянуть кота за хвост никто не собирается: или как только подвернется возможность объединенные общины атакуют Спасителей, или ничего не произойдет. Такое было условие.

— Челси… — Карл, ранее идущий возле отца, снижает скорость. — Можно вопрос?

Непроизвольно ухмыляюсь и изгибаю бровь. Я уже предвкушаю что-то чертовски личное, но меня это не пугает. Даже скорее наоборот, заинтриговывает только сильнее.

— Смотря какой.

Хмурится и скользит взглядом вдоль лесных простор. Ему, видимо, неловко, но он не подает виду. Карл крепкий орешек, который стоит всегда на своем, — мне эта черта в нем до ужаса нравится.

— Ты сказала, что Ниган был таким ублюдком не всегда. Это так? — на долю секунды смотрит на меня, а затем вновь отворачивается. — И… как ты относишься к его поведению?

Упирает взгляд вдаль и терпеливо дожидается ответа. Не знаю, что ему и сказать; вопрос был, скажем так, неожиданным, и это отбивает у меня способность связно говорить. Честно говоря, мне казалось, что мой язык — самое опасное оружие в мире. Как бы ни так.

— Честно, Карл, мне трудно сделать какие-либо выводы. То есть, я поняла, что он изменился… Но не могу никак с этим смириться, — чешу затылок и на секунду опускаю голову, но когда вновь поднимаю ее, наши с Карлом взгляды встречаются. — Моя мама была швеей, а папа учителем физкультуры, — мотаю разок головой, чтобы прогнать совершенно левые мысли и рассказать только необходимое. — Когда один из родителей работает учителем и видит успеваемость других детей, то требует того же и от тебя, — в груди что-то щемит. Мне словно заново доводится очутиться в те годы. — Я всегда пыталась быть лучше всех… Будто пыталась загладить вину за собственную неидеальность. И я прекрасно понимаю, что у меня какой-то комплекс неполноценности или вроде того, но ничего не могу с этим поделать.

Брови Карла чуть ли не взлетают от услышанного. Губы у него трясутся, сам Карл хватает воздух и выпрямляется.

— Никогда бы не подумал, что у такой девчонки, как ты, есть комплексы.