Юная Спасительница (СИ)

— Тебе показалось банальным ответить что-то наподобие: «Идем еще осмотримся»? — постучав несильно кулаком по своей голове, я начинаю подшучивать над парнем, что ему никоим образом не нравится. — Мы не можем уйти ни с чем, ты сам это прекрасно знаешь.

Я бы с удовольствием продолжила распинания по поводу и без, но Карл не позволяет мне «умничать». Слегонца ударяет меня в солнечное сплетение, ненадолго засматривается на руку, а после вздыхает, будто заглушает внутренние противоречия.

— Прекращай выпендриваться, хорошо?

— Пацан, это уже перебор, — Дэрил загораживает меня спиной. — Мы сюда пришли не для выяснения отношений. И ты, малая, угомонись.

Стараюсь высунуть голову, чтобы поглядеть в глаза Карла. Отталкиваю Диксона в сторону и выхожу из-за него, словно покидаю крепость.

Рик уставляется на собственного сына и принимается отчитывать его.

— Ты сам просил взять ее на эту вылазку, — впервые после того злополучного приезда Спасителей взор Рика смягчается при виде меня.

Карл яростно выступает вперед. Сжатые кулаки и пульсирующие вены говорят сами за себя.

— Повторюсь, — Рик складывает руки на талии и, по ходу приближения к главной сути диалога, расхаживает вперед-назад. — Мы решили объединиться с другими общинами, и сегодня собрание, на котором ты, — делает ударение на местоимении, — Челси, обязана присутствовать.

— Пап, она не должна… — встряет в беседу Карл. — Ей не стоит ехать с нами так далеко с почти незнакомыми людьми, чтобы поговорить с другими почти незнакомыми людьми.

— Должна. Пока живет у нас, она обязана беспрекословно внять, что происходит. То, что ее отец сделал!

— Королевство еще не согласилось, — перечет Карл отцу. — Может, они вообще не захотят быть втянутыми в это.

— Тогда мы сами к ним наведаемся и заставим сделать то, что требуется, — крики и восклицания сводятся к нулю. Слышны только нервные сглатывания и одышка. — Карл, пойми, это единственный наш шанс. Челси — ключ к победе. Ты сам сказал, она знает Нигана и его слабости лучше нас всех вместе взятых.

— Я пробыла в Святилище только четыре дня, пока не сбежала. Папа шагу не давал мне ступить без своего надзора, так что ни с кем, кроме него, жены Дуайта и какого-то еще мужчины я не общалась… Ученый, по-моему. В общем, еще один жополиз, который был готов на все ради выживания. Юджин, вроде, если не ошибаюсь.

========== Глава 10. Враги и бедствия ==========

Папа ведет меня вдоль длинного темного коридора, напоминающего лабиринт, и застаем изредка людей, усердно драющих полы. Отца сопровождает Дуайт. Он держит на прицеле и ведет за шкирку, как нашкодившего кота, некого, несомненно, провинившегося, мужчину.

При виде Дуайта все кругом шарахаются, а вот при виде папы все смиренно отходят в сторону, чтобы оставить нам как можно больше пространства.

Мужчина, которого направляет Дуайт, не сопротивляется: по-видимому, сил нет. Хотя откуда их брать, если в наш суровый век капля человечности — самая ценящаяся черта, а что уже о еде и кормежке говорить? Особенно, если учитывать, что составляют ряды Спасителей не один и не два человека.

Я прислушиваюсь к любым посторонним звукам; за одной из дверей слышу женский смех и милые беседы, за второй — то же самое, за третьей… Стоп! Что-то не так.

Немного замедляюсь и позволяю себе отстать от отца и Дуайта, чтобы прислушаться к тем звукам. Образованная дверная щель открывает вид на мужчину лет пятидесяти и девушку лет тридцати.

— Отрицательный результат. Можешь сообщить ему об этом.

То, что творится за этой дверью поражает меня, ибо вместо свойственных многочисленным женам папы разговорам до ушей доносятся чьи-то наставления и медицинские термины. А после и вовсе в разговоре мелькает имя Дуайта.

Вследствие я даже не стесняюсь пытаться просунуть лицо в проем. Вдруг эти двое переведут на меня взгляд? Я вмиг отскакиваю в надежде, что обо мне сразу же забудут.

— Что-то забыла? — голос папы заставляет меня повернуться на него.

Дьявольская ухмылка пробуждает во мне чувство, что повели меня сюда не забавы ради, и даже не с целью помочь обследоваться и иметь малейшие представления о дизайне помещения. У него все схвачено. Папа не дает возможности ответить — заводит в комнату, смахивающую на врачебный кабинет, и приступает к знакомству:

— Карсон и моя дорогуша Шерри. Обследование прошло на ура?

Его слова пропитаны сладостным ядом. Как же ему льстит, что он имеет контроль над всеми! В его руках жизнь каждого Спасителя и не только. Я видела, как люди до этого подчинялись его воле и при одном виде моего старика усаживались на колени. Можно сказать, папа добился своего. При помощи знаний в области психологии он изучил всех, выведал слабости своих людей и заставил считать себя кумиром всех и вся.

Папа снимает с плеча биту и передает ее мне в руки, хохоча и зыркая на облаченную в черное платье женщину, словно хищник, который никак не может наглядеться на труп убитой и достигнутой добычи. Я аккуратно обхватываю ладонями нагретое папиными руками основание биты.