История противостояния: ЦК или Совнарком

Так или иначе, скандал на заседании Политбюро разразился уже на третий день после смерти М. В. Фрунзе, 2 ноября 1925 г. – в ходе второго обсуждения вопроса «О хлебозаготовках и экспортно-импортно-валютном плане». И. В. Сталин, незадолго до этого активизировавший свою деятельность в высшем партийном органе, предложил задержать исполнение постановления Совета труда и обороны вплоть до принятия решения по вопросу в Политбюро, как это и было решено 26 октября 1925 г.[921] Вопрос об экспортно-импортном плане обсуждался на заседаниях СТО СССР уже четыре раза: 14, 21, 26 октября 1925 г. – до первого обсуждения вопроса в Политбюро, состоявшегося сразу после третьего заседания СТО СССР по этому вопросу (26-го); 28 октября – после первого обсуждения в ПБ. Таким образом, сталинское предложение об отмене решения «высшего», юридически и по терминологии В. В. Куйбышева, государственного органа последовало на шестой день после принятия и начала исполнения этого решения[922]. По выражению А. И. Рыкова, Политбюро поставили в щекотливое «положение – отменить решение СТО, которое по всей территории [СССР] приводится в жизнь», или нет[923]. Старательно раздувавший из искры пламя И. В. Сталин фарисейски заверял, что основания «для обострения этого дела» якобы отсутствовали[924]. А. И. Рыков попытался не допустить артиллерийской дуэли в верхах и, полагая, что постановление СТО СССР подлежит опубликованию, выступил с компромиссным предложением: обсудить его в Политбюро ЦК РКП(б) в качестве проекта, а затем напечатать утвержденный в ПБ вариант в «в газетах»[925]. Л. Б. Каменев в запале компромиссное предложение отверг: «Юридические изыскания т. Рыкова относительно того, имеет ли это силу закона или не имеет – совершенные пустяки»[926]. Пустяком это было по другой причине: едва ли не в конце дискуссии Ф. Э. Дзержинский припомнил, что постановление СТО СССР в любом случае опубликованию не подлежало, будучи секретным[927]. Если называть вещи своими именами, речь шла о дезавуировании постановления СТО СССР, которое уже было передано ряду ведомств на исполнение и на основании которого уже успели заключить ряд договоров с иностранными фирмами. Л. Б. Каменев полагал, что СТО СССР был вправе решить вопрос самостоятельно: по докладу Госплана СССР, в рамках утвержденного Политбюро плана работы Совета труда и обороны, на заседании этого Совета, часть наркомов которого, как и в 1918 г., входила в большевистский ЦК. Постановление СТО СССР, явившее собой casus belli, утвердили два члена Политбюро – Л. Б. Каменев и Я. Э. Рудзутак – и не менее 5 членов ЦК РКП(б)[928]. В условиях, когда в практике работы Политбюро были прецеденты принятия решений от лица указанного органа одним членом и несколькими кандидатами[929], не признать обоснованность каменевского аргумента сложно. Сам И. В. Сталин позднее, 11 января 1926 г., оговорился по Фрейду: «… все-таки инициатива была взята не СТО […], а другим партийным (курсив наш. – С.В.) учреждением»[930]. Таким образом, у генсека вырвалось признание, что Совет труда и обороны представлял собой не только государственную комиссию, коей он являлся на основании советского законодательства, но и партийный центр. Впоследствии под произошедшее была подведена солидная теоретическая «база». Как заявил 6 декабря Н. И. Бухарин, на практике хлебозаготовки «…пошли и в смысле качества, и в смысле количества, и в смысле темпа не так, как мы то предполагали»[931]. Однако еще до уточнения суммы возможного вывоза, по его словам, «… были сделаны заранее, до того как конкретно выяснилась сумма возможного вывоза, различные шаги для ввоза, и в результате ввоз превысил вывоз: целый ряд закупок был сделан за границей предварительно; а отсюда получились неблагоприятные условия для […] торгового баланса, мы должны были много платить, а нам должны были платить очень мало, и [по] этому появилась опасность колебания [советской] валюты»[932]. Если бы дело обстояло именно так, просчет действительно можно было бы признать серьезнейшим. Однако в действительности речь шла исключительно о выполнении партийной резолюции «об обязательности активного баланса» – и о борьбе за власть большевистских вождей.