История - нескончаемый спор

Историю культуры традиционно изучали как историю шедевров, высших достижений художественного творчества и философской мысли, как «историю духа» (Geistesgeschichte). Мыслители и поэты, художники и мистики перекликаются между собой через поколения и столетия над головами «немотствующего большинства» — людей, исключенных из культурного процесса. На подобной предпосылке строятся истории искусства, литературы, эстетики, философии. Такое обращение с историей культуры вполне почтенно и допустимо, но нужно бы иметь в виду, что оно — не единственно возможное. Общие понятия, которыми пользуются историки, наполняются разным содержанием в зависимости от проблем и целей исследования. Хорошо известно, что история культуры, как правило, изучается в отрыве от социальной истории. Обе эти дисциплины разобщены, а если между ними и пытаются установить какие-либо связи, то связи эти оказываются чисто словесными. Нагляднее всего обособленность истории общества от истории его духовной жизни видна в учебниках: главы, посвященные культуре, служат не более чем привеском к основному изложению. Синтез социального и культурного здесь не достигается; это «синтез переплетчика». Однако социальная и культурная антропология, осмысляющая колоссальный этнологический материал, давно уже сформулировала для себя иное, не элитарное (и, позволю себе прибавить, не снобистское) понятие культуры, которое проецируется на всю толщу общества, а не на одну только его творческую прослойку. Существо культуры в антропологическом смысле образует способы видения мира, системы ценностей, привычки сознания, традиции, религиозные и магические установки и обусловленные ими формы социального поведения. По большей части, если не как правило, все эти установки и привычки сознания не отрефлектированы, не отливались в продуманные и четко выраженные понятия. Они лежат как бы в «подполье» сознания, относясь скорее к «коллективному бессознательному», нежели к ясно сформулированным идеям и представлениям. Их можно уподобить той «прозе», на которой говорил, сам того не подозревая, мольеровский господин Журден. То, что эта «проза» повседневной жизни обычно не представляет собой осознанной и продуманной системы (в отличие от философии, теологии и эстетики), придает ей силу ментальных и социальных автоматизмов. Эти потаенные мощные внеличные пласты сознания образуют несущие части культуры, включая и ее высший индивидуально-элитарный уровень, на котором до сих пор концентрировались интересы историков литературы и искусства. Эти культурные стереотипы и мотивации обнаруживаются как в быту, так и в индивидуальном творчестве. Культура, в указанном понимании, представляет собой не один только способ самовыражения гениальных одиночек, это комплекс знаковых систем и символов, присущих всему обществу. Культура, в антропологическом и семиотическом смысле, — это символический язык, который запечатлевает и передает из поколения в поколение, исподволь и неприметно изменяя, основные ценности общества и образующих его больших и малых групп, их духовный и практический опыт.

Совершенно ясно, что введение в научный оборот историков антропологического понимания культуры не может не сопровождаться коренным изменением как всей проблематики исследования, так и принципов отбора и способов прочтения и анализа источников. Историк уже не может ограничиваться одним только изучением хода мыслей того или иного писателя, философа, религиозного деятеля или анналиста — он резко расширяет сферу своих наблюдений, включая в их контекст широкий спектр ментальностей, присущих социальной среде этого индивидуального творца. Ибо в сочинениях последнего находит концентрированное выражение язык (в семиотическом смысле, как комплекс знаковых систем) изучаемой эпохи.

Изучение культуры в указанном сейчас ее толковании предполагает охват таких проблем, как восприятие времени и пространства людьми данной эпохи, их отношение к природе, переживания, связанные со смертью, образ потустороннего мира, комплексы эмоций, разные уровни усвоения религиозных истин. Установки в отношении богатства и бедности, труда и праздности, оценка права, свободы и зависимости, концепция личности и индивидуальности — столь же неотъемлемые аспекты картины мира, которая лежит в основе культуры. Понятие «картина мира» — открытое: новые исследования все вновь пополняют его содержание.