История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный

VI. Новое время. Часть 2. Образы: черное солнце алхимии

Ослепительный успех златоделия в Новое время привел к тому, что его визуальные миры ширились все новыми и новыми произведениями. Производство алхимических манускриптов сильно возросло в XVI в. из-за настоящего бума алхимии, а вместе с ним появлялись и все новые аллегории. Королевское искусство стало популярным увлечением аристократов: они заказывали утварь в свои лаборатории и бесчисленные иллюстрированные рукописи в библиотеки. Одновременно с этим алхимией заинтересовался и простой люд — от аптекарей и ремесленников до военных и авантюристов. Все эти люди делали заметки, переписывали рецепты, рисовали в своих алхимических блокнотах. Однако расцвет таинственных образов был по-настоящему обусловлен тем, что в начале XVI в. златодельческие трактаты стали иллюстрировать профессиональные художники. Благодаря им сегодня мы можем часами разгадывать смысл таинственных аллегорий из рукописей, на которые некогда медитировали только избранные дворяне и их приближенные.

В этой главе мы увидим самые прекрасные образцы алхимической образности Нового времени от XVI до XIX вв. Мы будем рассматривать только рукописные книги: в них в большей степени, чем в печатных, расцвела алхимическая аллегория, неизменно нуждающаяся в красочных цветах.

XVI век

Крылатая Природа: «Жалоба странствующего алхимика»

Рис. 1

В 1516 г. талантливый архитектор, скульптор, поэт, портретист и миниатюрист Жан Перреаль создает сложную аллегорию для алхимического трактата, приписываемого Жану де Мёну (см. здесь). Впрочем, из его «Романа о розе» был только позаимствован центральный сюжет, а сам текст, по всей видимости, был написан самим Перреалем. Манускрипт предназначался в подарок королю Франции Франциску I, а единственная миниатюра была настолько красивой, что ее вырезали из рукописи в 1850 г. На ней алхимик разговаривает с аллегорией природы (1). Обнаженная дама с крыльями украшена короной с символами семи металлов, она восседает на троне из стволов деревьев: их переплетение означает смешение четырех стихий. В основании трона виднеется атанор, а возле него надпись: «первоматерия». Вершину трона венчает изображение колбы с красным эликсиром внутри, подписанное «Произведение природы». Справа от алхимика изображена лаборатория, обозначенная как «Механическое произведение». Аллегория иллюстрирует эпизод в тексте, в котором Природа показывает сетующему на неудачи алхимику разницу между истинным искусством, устроенным по естественным законам, и его попытками подражания, недостойной технической алхимией. Человек раскаивается и решает навсегда оставить бесполезные эксперименты, полностью подчинившись Природе.

Зеленый лев: «Розарий философов»

Одним из самых иконографически влиятельных трактатов становится «Розарий философов». Этот алхимический флорилегий, сборник авторитетных высказываний, появился уже в XIV в. Однако первая известная нам копия датируется только 1529 г. Трактат стал настолько известным, что в некоторых случаях его роскошные копии изготавливали профессиональные художники. К примеру, в 1578 г. чешский ученый Ярош Гримиллер из Тржебско подарил собственноручно изготовленную копию «Розария» Вилему из Рожмберка, влиятельному представителю древнего аристократического рода и знакомому Джона Ди. Экземпляр украшали миниатюры самого высокого качества, что может говорить о значимости этой книги для алхимиков той эпохи.

Трактат, впрочем, не представляет из себя стройного сочинения: это туманные и возвышенные изречения о природе священного искусства, позаимствованные из десятков известных алхимических трудов. Рассуждения о первоматерии, философском камне и его приготовлении перемежаются стихами, взятыми из немецкой алхимической поэмы «Солнце и Луна».

Но «Розарий философов» стал знаменитым не из-за текста. Его символические иллюстрации смогли выразить суть великого делания куда четче, чем многочисленные афоризмы. Набор из примерно двадцати иллюстраций в 1550 г. перекочевал в первопечатные книги: так «Розарий» впервые перенес аллегорические алхимические рисунки из мира миниатюр на принципиально новый носитель, который был дешевле и быстрее распространялся по Европе. Так именно этот трактат (а не средневековые «Книга св. Троицы», «Свиток Рипли» или «Восходящая заря», не уступавшие «Розарию» по насыщенности аллегорий), становится образцом для визуальных экспериментов всех последующих поколений алхимиков и нанимаемых ими художников.