Исправник

В голове Анюты звучали слова волхва: «И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто способен сразиться с ним? И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дано ему действовать так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться зверю. И поклонятся ему все живущие на земле…»

— Он станет королем всех деревень, — ответила Анюта. — Деревенские начальники, как бы они ни назывались, будут у него в ногах валяться, чтобы Сказочник разрешил им попользоваться лечебником.

— И капитан?

— Он ничем не лучше остальных, а во многом даже хуже. Когда Сказочник станет королем королей, для всех будет один закон.

— Капитан этого не допустит, он не для того провозгласил Сказочника мессией.

— Значит, один из них убьет другого.

— Я не хочу жить в таком мире. — Кирилл опустил глаза.

— Я тоже.

Анюта вдруг поняла, что мир, о котором мечтал Сказочник — мир выдуманный, он существовал только в голове Сказочника. Сказочный мир. На деле будут кровь и убийства. Получив власть над роботами, сможет ли Сказочник отдать ее всем людям, как обещал? Если он это сделает, начнутся междоусобные войны людей руками роботов. Сказочник умеет смотреть на несколько шагов вперед. Значит, он не отдаст власть. Вместо роботов людьми будет править Сказочник. Человек без любви. Возможно, роботов еще вспомнят добрым словом. Они поддерживали численность людей, кормили их, лечили. Сказочнику это не нужно. Чем хуже людям, тем проще ими править.

Будет ли место Анюте рядом со Сказочником в том новом мире? «И показало знамение жену, блудодействовавшую со зверем, преисполненным именами богохульными, и жена облечена была в порфиру и багряницу и украшена драгоценными камнями и жемчугом, и золотая чаша в руке ее, наполненная мерзостями и нечистотою блудодейства ее…» Жена? Не будет никакой женитьбы. Когда миссия увенчается успехом, Сказочник вряд ли задумается о семье и детях, он человек другого склада. Ему не нужна жена. Ему нужна рабыня. Даже так: ему нужны рабыни, чем больше, тем лучше. Они должны исполнять его волю, в обмен он согласен заботиться о них в меру возможности. После победы над роботами у него появятся новые заботы. Новые миссии. Он — человек дела, он доказал это всей своей жизнью. Глупо надеяться, что он вдруг изменится. Он определит себе новые цели, еще более масштабные. Его цель всегда оправдывает средства. Анюта знает лучше всех, что ради победы Сказочник не брезгует ничем. Его не сразу заметная, но (едва задумаешься над его действиями) очевидная цель — не счастье людей, как он говорил, чтобы всем нравиться. Его цель — власть. День за днем Анюта с восторгом представляла себя женой великого человека, мессии, освободителя человечества, но быть рабыней даже великого человека она не согласна.

Анюта поднялась и медленно побрела в сторону леса. Все смотрели вперед, в святилище, до нее никому не было дела. Только Кириллу. Он догнал ее.

— Ты куда?

— Подальше отсюда. На восток, где нет людей, нет роботов, нет радиации. Со временем найду подходящую пещеру или построю дом. Если найдется горячий источник, жить будет легкая, но меня устроит любая. Мне все равно. Я готова ко всему.

— Как ты переживешь ночные морозы?

— Помогут вещи из тайника. Через некоторое время шкура-накидка перестанет греть, парализер не будет стрелять, а волшебный нож превратится в обычный, хотя, надо отметить, очень хороший. К тому времени нужно обзавестись жильем, и тогда ничего не страшно.

«Дал зверю дракон силу свою, — продолжали звучать в голове слова убитого волхва, — и власть исцелять, и престол свой». Зверь и стоящий над зверем дракон — это про капитана и Сказочника или про Сказочника и ту силу, которая его послала?

— Можно мне с тобой? — Кирилл опустил глаза, щеки привычно покраснели. — Меня здесь ничто не держит. Во всем мире у меня осталась только ты.

«Только ты». Как долго Анюта ждала от этих слов. Ждала от другого.

Анюта взяла Кирилла за руку. Они пошли вместе — на восток, в благословенные места без убийств и болезней, туда, где встает солнце.

— Еще вчера у меня были другие мечты, — сказала Анюта. — Так мне казалось. А сейчас я поняла, что неожиданно для меня сбылась моя главная мечта — давняя, подспудная, которую я заталкивала подальше, выдавая за нее что-то другое.

— И моя. — Кирилл нежно пожал ее руку.

Далеко позади, у святилища, неслись восторженные крики:

— Мессия! Мессия! Мессия!

12. Арест