Искательница приключений

Помимо безопасности нашей земли, помимо бурной крови моего господина, причины войны были и экономическими. Простиравшиеся к западу от границы равнины принадлежали полудикому народу, который в силу уровня своего развития не строил на них города, не терзал их почву в поиске полезных руд, не загрязнял отходами. Чистый воздух просторных полей если не делал саму землю плодороднее, то будто помогал травам и редким деревьям расти своими благоуханием и чистотой. А с гор текли реки, их воды изливались водопадами на равнины, где пробивали себе ветвистые русла, таким образом орошая гектары и гектары почвы. Мы с вожделением представляли, какими пастбищами могли обладать, выставив дикарей из равнин. Наши предки до сих пор не сделали этого только потому, что были недостаточно сильны, были сами вынуждены защищать собственные земли, чтобы удержаться на них.

К времени вступления в права моего господина воцарилось равновесие сил. Либо даже наше превосходство как двести лет развивавшегося народа, тогда как дикари продолжали жить по старым неизменным обычаям, священным для них. В то время мы не опасались соседей-людей, ибо они вели свои непрерывные войны друг с другом, в которые мы не вмешивались. К тому же тогда мой господин еще не располагал соблазнительными богатствами, отчего не привлекал лишнего внимания к себе. Поэтому в один день хорошо тренированная армия выступила в поход.

Война вышла кровопролитной, ибо горцы никогда не боялись смерти. Их грубую силу, их ярость встречало лучшее, чем у них, железо и нерушимая дисциплина с нашей стороны против их плохо организованной массы. Благодаря этому мы раз за разом одерживали верх. Несмотря на то что дикари жили в горах, равнины были также важны для них: весной, когда из-под снега вот-вот должны были выглянуть первые цветы, они спускались целыми коленами со скал и проводили на полях серии ритуалов в честь своих божеств. Чаще всего они плясали в новолуния; видно, народившийся месяц символизировал у них рождение новой жизни после зимы. Целых полгода, до наступления холодов, мы выгоняли дикарей в горы, так сильно они не хотели отдавать свои святые места.

Затем, как проклятые, во льду небывало лютой зимы мы строили укрепления, чтобы с приходом следующего времени года удержать захваченное. К чести горцев, в сильные снегопады, когда с двух десятков шагов уже невозможно было рассмотреть человека, они спускались на ровную землю и расстраивали наши работы тут и там. Но из-за заваленных горных троп дикари не рисковали выводить большую армию, боясь очередного решающего сражения, после которого, в случае если будут разбиты, не успеют достаточно быстро отступить высоко в скалы.

Так что наше строительство продолжалось. Только по ночам прибывало огней в горах: то на войну с нами собирались соседние племена. А весной бои возобновились.

Мы успели построить стены, к тому же по вовремя купленным у соседей-людей чертежам собрали машины, о принципе работы которых дикари никогда прежде не слышали. Они познали его, только столкнувшись с разрушительной силой этих метательных механизмов в бою. Магия горцев, пускай она у них и была, находилась тогда в зачаточном состоянии, отчего, даже пользуясь ею и внушительным численным превосходством над нами, дикари ни разу не прошли далеко за линию фортов; и ни разу бреши в наших фортификациях открытыми подолгу не оставались. Через десять неудачных штурмов дикари вынужденно признали, что равнины потеряны для них.

Они отошли от стен. Стали возводить что-то похожее на наши укрепления, но в отрогах, с целью сохранить за собой подступы к горам. В ответ мы использовали баллисты, чьи камни показали низкую прочность дикарского зодчества. Мы не остановились на этом и продолжили обстрел, чтобы горцы не чувствовали себя в безопасности. Чем спровоцировали несколько отчаянных атак все еще многочисленных сил дикарей спустя всего два дня.

В последовавших приступах мы выстояли ценой большой крови. Но и у серокожего племени погибло слишком много воинов, чтобы рискнуть хотя бы на еще один штурм. Поскольку в отрогах они уже не могли закрепиться, старейшины дикарей увели остатки племен в горы. Чтобы отбросить их как можно дальше, мы метали камни до тех пор, пока горцы не ушли слишком высоко даже для самой крутой траектории полета снарядов баллист. Тем самым дикари отдали в наши руки и отроги скал. А мы сожгли там развалины их укреплений и заложили на их месте наши форты. Так закончилась та война.

Мой господин торжествовал. Это его рука направила народ на первую в истории княжества завоевательную войну, когда его предшественники на троне на протяжении двух веков жизни у моря только оборонялись. В народе полюбили за это моего господина.