Искательница приключений

Златовласка понимала, что истоки могущества этого чародея лежали в нечистом, что от них и не веяло более легкими и светлыми энергиями, что то, чем он повелевал, охотнее разрушало и пожирало все созданное когда-либо кем-либо. Даже сплетение нечистых энергий, творение заклинания, по сути — создание, а не уничтожение материи, неважно, насколько энергетически плотной, производилось с расчетом на то, что своим воздействием оно разрушит что-нибудь или какое-нибудь живое существо проклянет и убьет.

Но искательница приключений также верила, что не столько источник силы, сколько поступки человека, его пути использования находящегося в его руках могущества определяли степень вершимого им добра или зла. Отсюда следовало, что не все кудесники, кто питался из темного подземного колодца, распоряжались силой во благо себе и во вред другим и только. Лихт признала, что действительно не чувствовала для себя угрозы от обернувшегося серой собакой колдуна.

Искательница приключений прислушалась к его словам, заодно вняла письму графа и решила снять с себя ответственность за пожар в порту, поскольку действительно выходило, что все, что случилось там, в конечном итоге приведет к лучшему. Успокоив совесть, Лихт пообещала себе впредь действовать с меньшим причинением вреда невинным людям. Хороший вопрос: верила ли девушка в то, что сможет придерживаться только что данного себе обещания?

Ее мысли обратились к погоне, которая, если верить письму, повернулась и ушла, наткнувшись на препятствие в виде дипломатической игры графа. Златовласка ни капли не поверила в это. Она слишком хорошо знала шедшего следом за ней человека, чтобы предположить, что он так легко сдался. Не того типа личность.

С другой стороны, ей было ясно, что слугам герцога не удалось обмануть графа насчет своих настоящих намерений, потому что старый интриган явно распознавал любую ложь в зародыше, еще когда его собеседник только готовил почву для подачи ее. От умения определять, сколько правды говорит ему человек, где и как пытается вывернуть ее наизнанку, чтобы направить сознание своего собеседника совсем в другую сторону, где недоговаривает и где откровенно лжет, — слишком многое зависит в жизни добившихся процветания своего края аристократов. Нет, Лихт решила, что спустя час аудиенции у графа прислужники стоявшего на две ступени выше него по иерархической лестнице человека прибегли к распространенной в таком случае уловке.

К уловке, которую граф, конечно же, тоже распознал. И отправил гостей ночевать в предназначенное для этого крыло ратуши, да не под одной парой неусыпных глаз преданных слуг, которым настрого приказал проследить за покоем людей герцога до самого утра, чтобы они хорошо отдохнули с дороги.

Все же искательница приключений рассеянно, думая о чем-то своем, прошептала какое-то количество загадочно и красиво прозвучавших слов, сделала серию легких жестов руками, чем наложила на пол, стены и потолок хижины простые защитные заклятия.

Она знала пределы возможностей человека, которого выслал за ней герцог. Поэтому быстро закончила некропотливую работу по защите хижины от непрошеного вторжения и легла спать.

Сон долго не приходил, ибо мысли искательницы приключений пытались рассчитать, сколько правды из речей следопыта выудил граф. Лихт предпочитала продумывать варианты развития событий прежде, чем начинала действовать, поэтому допустила и возможность того, что завтра же граф так или иначе узнавал все то, о чем следопыт умолчал в разговоре с ним. Это правда, что между городом графа и крепостью герцога лежало несколько недель пути, если ехать по дороге, но достаточно богатый человек мог воспользоваться крылатой почтой, что порхала по воздуху над всеми препятствиями поднебесной тверди и несла письмена на своих лапках. И не было причин, по которым граф не прибегнул бы в ее случае к услугам почтовых птиц.

Узнай граф об искательнице приключений достаточно, и ей улыбалась судьба быть редкой и красивой певчей птицей при его дворе днем и становиться безжалостным пернатым хищником ночью, богатством, охраняемым так же тщательно, как то… ну, за которым дева пришла в город графа. В лучших традициях своего ремесла, по крайней мере, приписываемых искателям приключений, она собралась похитить графа сокровище и счастье его подданных, ибо по определенным причинам решила, что клад сей должен приносить счастье лично ей. Девушка была совершенной эгоисткой, а времени для исполнения ее себялюбивых замыслов у нее было в обрез. И правда, одна только сегодняшняя ночь, как предупреждал искательницу приключений ее неожиданный союзник.

Златовласке требовалось изобрести дьявольский план, который не разгадали бы ни граф, ни следопыт. По совести говоря, искательница приключений слыла мастерицей на неожиданные решения и нередко своими выходками удивляла даже саму себя, поняв, что именно чинит в ответ на чью-либо угрозу.