Ищи меня в отражениях

Подошел трамвай. Я проскользнул в последнюю дверь и сел возле окна. Кондуктор — потрепанная и сонная женщина в синем пуховике посмотрела на меня брезгливо и осталась сидеть. Видно, лень подойти и взять плату за проезд. Но это не моя проблема. Я слишком устал, чтобы беспокоиться по таким мелочам.

Трамвай медленно полз по рельсам, притормаживая на остановках и впуская озябших пассажиров. На улице сыпал мелкий снег. Ветер то и дело бросал его в окно, закручивал вихрями на промерзлой земле и гнал дальше по изменчивой траектории. Мы приближались к центру. Улицы стали шире. Навстречу плыли красивые зеркальные витрины магазинов. Через несколько остановок школа, а там и до Никитского рукой подать. Но сейчас туда нельзя. Я обернулся и обратился к пожилому мужчине:

— Не подскажете, который час?

Мужчина вскинул руку, коротко сообщил, что сейчас 4:00 пополудни, и тут же отвернулся к окну.

— Извините, пожалуйста, — было неловко его тревожить. Рядом со мной никто не садился, и ясно почему. Вид у меня просто ужасный, но что поделать? — А какой сегодня день недели? И число…

Мужчина недовольно цыкнул сквозь зубы.

— Дожили, блин! — сказал злобно. — И откуда вы такие беретесь?

Я молчал, потупившись.

— Четверг сегодня, 15 февраля. Может и год тебе подсказать?

— Спасибо большое, год знаю, — я отвернулся.

— Чего вы на парнишку окрысились? — услышал я с соседнего ряда. Ко мне подошла старушка и протянула свежую булочку. Есть человеческую еду все еще не хотелось, но отказаться я не смог. Молча взял булку, откусил и начал старательно пережевывать.

— Ага, подкармливайте этих наркоманов, — возмутился мужчина сзади. — Посмотрите на него, только что из канализации вылез. Развелось, как тараканов по всему городу. И как вас только родители воспитывают.

Я с остервенением откусил еще кусок булки. Трамвай начал притормаживать. Я встал и пошел к выходу. Протянул помятую банкноту кондукторше.

— Возьмите за проезд, пожалуйста. Сдачи не надо, — и не дожидаясь ответа, выскочил на улицу.

Хотелось бежать, но я старался идти спокойно. С большой дороги сразу свернул во дворы. Шел как можно ближе к жилым домам. Надвинул глубоко на лоб подаренную шапку. Пару раз замечал подозрительных парней, которые слонялись будто бы без дела. Я сразу сворачивал в подъезд и отсиживался там, пока подозрительные типы не пропадали из виду.

Я очень боялся опоздать на встречу с Воробьем. Хорошо, что по четвергам у нас шесть уроков, и какое-то время у меня еще было.

Наконец добрался до сквера. Центральная дорожка уже освещена. Ветер затих, воздух стал чист и прозрачен. На снег падали черные тени, и я решил притаиться в сугробе за деревом. Выбрал место потемнее и принялся ждать.

Пока адреналин гнал вперед, я держался вполне сносно. Но теперь, когда чуть успокоился, голод, как серная кислота, начал прожигать внутренности. В глазах закружились белые мушки. Деревья вокруг задрожали. Они то расплывались, то вдруг приобретали невероятную резкость, обнажая мельчайшие детали своего несовершенства.

Я боялся потерять сознание и не дождаться появления Воробья. Хотя теперь не был уверен, что смогу двинуться с места и произнести хотя бы пару слов.

Неужели сдамся сейчас? Пропаду ни за грош, замерзнув в сугробе, как никому ненужный бродяга? Хоть глоточек любви, самую маленькую капельку, чтобы выжить, чтобы идти дальше.

Я закрыл глаза и внезапно почувствовал густое и терпкое, насыщенное богатым ароматом, пронзительно вкусное чувство. И тут же вслед за ним еще одно — нежное, тонкое, благородное и чистое. Два этих сильнейших порыва сливались и перемешивались, но не становились от этого хуже.

Наверное, предсмертные галлюцинации… Ну что же, пусть так, пусть спасительные видения унесут меня в страну грез, и я не почувствую, как замерзаю и умираю от голода.

Я пил с наслаждением, полностью отдавшись своему главному инстинкту. Мышцы становились упругими, кровь прилила к щекам. Я почувствовал бодрость во всем теле. Скоро источник ослабел, а я совсем пришел в себя.

Я выбрался из сугроба и огляделся. На лавочке неподалеку сидела пара. Парень и девушка тесно прижались друг к другу. Я услышал голоса, и меня прошибло потом.

— Саша, уже поздно, почти стемнело, — сказала девушка. — Мне пора домой.

— Мне тоже пора, — отозвался парень голосом Воробья. А девкшка, должно быть, Леся.

— Ну, я пойду? — Леся встала и вскинула на плечо школьную сумку.

— Тебя проводить?

— Да нет, необязательно. Ты же знаешь, тут совсем близко.

— Ну ладно. У меня просто уроков много… надо бежать.

— Да, конечно.

— Увидимся… может быть завтра?

— Я позвоню тебе… завтра, — голос Сашки звучал неуверенно. Он вряд ли позвонит.

Воробей быстро поцеловал Лесю в щеку и зашагал прочь по центральной аллее. Леся свернула на боковую дорожку.

Между ними все кончено! Завтра они даже не вспомнят друг о друге.

Я пошел за Сашкой, на ходу подправляя внешность, чтобы он узнал меня. Догнал его в конце сквера, но окликать не стал, а просто дотронулся до плеча. Тот вздрогнул и резко обернулся.