Иррегулярный интеллект

Основная масса революционеров получила уведомление о том, что Никод-старший скончался в результате сердечного приступа, а Шимрон разбился насмерть, упав с высоты Банковской площади. Вскоре, однако, шило вылезет из мешка, насчёт этого не стоило питать иллюзий.

Ле Сажа не оставляли предчувствия: именно партия в «неэвклиду» откроет новый этап вооружённой борьбы. Врата Смерти распахнутся ещё шире. Сам он, всегда сторонившийся насилия и полагавший свой электронный самописец мощнейшим оружием во Вселенной, также вооружился: никелированный пистолет-моледиссемблер, как две капли воды похожий на тот, из которого вчера убили Ни-Ни, непривычно оттягивал правый карман его куртки.

Верный Дейб находился рядом и прикрывал тыл Ле Сажа. Его пистолет, прикреплённый к системе лямок и планок, приводился в действие при помощи шнура, свисавшего с козырька кепки так, чтобы пинчероид в любой момент мог потянуть за него зубами.

Дружный гул революционеров оторвал Ле Сажа от его горьких раздумий. Игроки, вошедшие в бывший зал обслуживания клиентов одновременно с противоположных сторон, торжественно приветствовали друг друга.

Гаспар настоял на отмене процедуры рукопожатия – по вполне понятным причинам, – поэтому соперники ограничились вербальным салютом – и вошли в куб. Ле Саж включил радиомикрофон; он произнёс придуманную нарочно для этого случая клятву честной игры. Оба шахматиста повторили её, обещая подчиниться победителю в случае поражения.

Затем последовала минута молчания. Собравшиеся склонили головы и напустили на лица скорбное выражение в память о безвременно ушедших Ни-Ни и Ви-Ши.

Анархо-Антихрист XI провёл небольшую церемонию дьяволослужения, к которой присоединились некоторые студбойцы. Верующие не удержались от слёз, когда воля их подверглась сминающему воздействию сатанинской музыки; Вера и Великая Цель, объединявшие молодых революционеров, показались Ле Сажу мрачным залогом мира – слишком ненадёжным, к сожалению.

Ле Саж, главный и единственный судья, запустил отсчёт времени, и в кубе зажглась небольшая красная лампа. Потекла первая минута из отпущенных Гаспару ста двадцати. Ле Саж умел играть в «неэвклиду», но добиться заметных успехов не смог. Подобно всем талантливым писателям, он, скорее, мыслил образными категориями, нежели оперировал вычислениями. Неэвклидовы же шахматы относились к области высшей математики, преуспеть в которой могли лишь единицы из числа наиболее одарённых к точным наукам, подлинные гении.

Один из таких гениев сидел сейчас за доской. Гаспар двинул центральную пешку сразу на две клетки, как то позволяли правила. Голограмма, демонстрировавшая ход партии остальным зрителям, повторила этот ход, в то время как красная лампа потухла, а загорелась синяя. Теперь настал черёд Моррида расходовать своё время.

Воспользовавшись тем, что в зале разрешалось курить – он лично внёс данный пункт в регламент соревнований, – Ле Саж достал сигаретку с мага-марихуаной и зажигалку. Сладострастно потерев сигарету пальцами, он поднёс её к носу, чтобы вдохнуть замечательный букет, а потом, нетерпеливо щёлкнув зажигалкой, прикурил.

Первая затяжка, заполнившая его лёгкие наркотическим дымом, повергла Ле Сажа в состояние, близкое к экстазу. Он сразу ощутил, насколько далека от него Гейомия с её безумием и кровавой Революцией, насколько чужд ему этот безумный мир. Бросив взгляд на демонстрационную проекцию – Моррид как раз ответил Гаспару симметричным ходом чёрной пешки, – Ле Саж сделал ещё одну затяжку, от которой почувствовал приятную слабость, обмяк – и сполз в кресло.

То, что Моррид опрометчиво согласился играть чёрными, катастрофически уменьшало его, и без того мизерные, шансы на победу. Впрочем, Ле Сажу было всё равно. Пребывая в радужном дурмане, он пропустил значительную часть партии и смог сконцентрировать своё внимание на игре только в разгар миттельшпиля. Доска к тому времени извернулась самым немыслимым образом, так как каждый ход, в зависимости от его амплитуды, угрозы фигурам противника и ещё целого комплекса факторов изменял топографию пространства.

Ле Саж посмеивался собственным мыслям; особенно же его забавляла доска, на которой определялась участь целой планеты. Неэвклидовы шахматы характеризуются возникновением трёхмерных или же, наоборот, одномерных зон, сменяющих изначальные двумерные горизонтали и вертикали; нередко появлялись свёрнутые одноразмерные или даже нуль-размерные участки. Даже количество полей, изначально равное шестидесяти четырём, не всегда оставалось стабильным, существенно меняясь к концу партии.

Мага-Мэри уходила; все проститутки одинаковы: получив свои деньги и доставив вам оплаченное удовольствие, они прощаются. Ле Саж напомнил себе, что именно он является судьёй, и сфокусировался на партии.