Иррегулярный интеллект

Всё-таки успехи Моррида сами по себе указывали на то, что он является весьма развитым в интеллектуальном отношении человеком. Рискнув пойти на сулившую значительные выгоды пересадку головного мозга в чужое тело, он показал, что обладает определённой отвагой и железной волей – качествами, которые неоднократно демонстрировал впоследствии.

Качества эти никак не могли принадлежать выпускнику Специальной Школы. Последняя, относившаяся к заведениям, подконтрольным ГССГ, представляла собой обычную свалку «генетического материала». Туда отправляли детей, биоимплантация которых провалилась или же страдавших ярко выраженными врождёнными болезнями. Большинство из них, достигнув совершеннолетия, проходили процедуру вживления управляющего чипа и зачислялись в Корпус специальных информаторов-Иррегуляров, сокращённо КСИР, а непригодные для этой сложной операции – умерщвлялись.

Куакен с горечью вспомнил о том, как они попытались вооружить КСИР, и к чему это привело: сбои в коммунальной системе радиосвязи вызвали потерю управления, и «спецстукачи», предоставленные собственной воле, впали в скотское состояние и перестреляли друг друга.

– Генерал Куакен! – окликнул его Моррид. «Третий глаз», полыхавший посредине лба, в этот момент почти наверняка просвечивал Куакена при помощи рентгена. – Нам известно, что вами в Комитет Свободы внедрён агент, занимающий высокую должность, вполне возможно, даже в самом Революционном Исполнительном Комитете. Как его зовут?

Куакен ощутил, что всё не утихавшая дрожь достигла его рук. Агент, действительно находившийся здесь, в этом помещении, оставался главной и едва ли не единственной надеждой «спеца». Едва его разоблачат, их нужда в Куакене отпадёт, к тому же он утратит репутацию офицера, пригодного для оперативной работы. Несмотря на оцепенение, овладевшее его телом, вплоть до языка, генерал третьего класса отрицательно мотнул головой. Сколько же усилий потребовал от него этот жест!

– Я… я… аг-гента… н-нет…

– Вы лжёте, Куакен, – грохот обличающего голоса Моррида едва не сбил генерала Специальной Службы с ног. – Как его имя?

– Вы слишком давите на нашего великого «спецслугу», – осторожно проговорил Никод и обнадеживающе улыбнулся Куакену. – Возможно, у него и агентурного дела-то нет на руках. Думаю, для того, чтобы прояснить этот щекотливый вопрос, нужно обратиться к архивам.

Никод закончил, вопросительно глядя на генерала. Куакен кивнул в ответ. Шея его уже, казалось, совершенно не гнулась, будучи парализованной страхом, и движение получилось неестественным, словно дерево, подрубленное ударом дровосека, начало валиться вниз – и замерло на полпути.

– Завтра мы вместе, с бойцами студотряда, посетим Управление ГССГ – и всё выясним. Правда, генерал?

Ласковый голос Никода доносился словно сквозь вату. Куакен чувствовал, как его обдаёт тёплыми волнами. Он плыл, терялся в их водовороте…

– Да, конечно. – Он слышал себя как со стороны. Даже не верилось, что этот дребезжащий голос может принадлежать генералу ГССГ. Ещё больше Куакена, однако, удивило то, что ему всё-таки удалось выдавить из себя хоть какие-то слова.

– Когда я стану президентом, – расплывающийся образ Гаспара был едва узнаваем, – я в первую очередь упраздню и «спецслуг», и спецстукачей. А внедрённых агентов мы подвергнем наказанию столь жуткому, что память о нём сохранится и поколения спустя…

Справившись с волнением, Куакен, несмотря на головокружение, нашёл в себе силы, чтобы объяснить своё поведение лёгким недомоганием, и, в нарушение всего плана визита, распрощался. Выходя из штаба КомиСвободы, он чувствовал, как холодная испарина, покрывшая его спину, понемногу пропитывает мундир.

На выходе ему, несмотря на слабые возражения, отказались вернуть портсигар. Безусый мальчишка с голографическим значком «Лев» сердито приказал Куакену убираться побыстрее.

– Была б моя воля, я бы тебя на месте порешил. Может, не слишком быстро…

Недвусмысленная угроза, прозвучавшая в этих словах, не оставляла никаких шансов переубедить оппонента. Куакен, совершенно обессилевший, на ватных ногах поплёлся к лет-атому. Несмотря на то, что корпус седана был испещрён неприличными надписями, а из салона пропали некоторые ценные вещи, машина всё ещё находилась в рабочем состоянии.

С облегчением закрыв дверь и пристегнувшись, Куакен взлетел. «Не случилось ничего такого, – сказал он себе, – чего нельзя исправить при помощи косметического ремонта». Бросив взгляд вниз, он вымученно улыбнулся. По сравнению с опасностью, угрожающей жителям Туфы, чьи крошечные фигурки в панике метались по задымлённым улицам, его проблемы казались лишь преходящими трудностями.

Он посмотрел на крупнейшее из пожарищ, чьи границы запомнил по небоскрёбам-ориентирам, когда летел на Банковскую площадь. Пламя за время, что он общался с РевИсполКомом, продвинулось ещё на квартал – видимо, его подгонял мощный юго-восточный ветер, на который указывал и автопилот лет-атома.