Инверсия за тридевять парсеков

– Когда-то давно шаттл, на котором я летела, разбился. Больше всего пострадали руки. Разумеется, их восстановили, но к нейронитям старого экзоскелета подключиться уже не вышло. Тогда мне сделали новый, расположив его в обход поврежденных модулей. – Тори покрутила ладонями, демонстрируя изящную вязь металла. – Работает не хуже, а на вид мне даже нравится – будто так и задумано.

Я неловко поежилась. Оказывается, это не просто фобия, у нее есть причины бояться высоты?

– Выходит, вчера на Инт…

– Ой, да не бери в голову, – не дослушав, отмахнулась Тори. – Со мной все в порядке. Я даже люблю штурвал, просто редко летаю над поверхностью. Обычно только взлет-посадка, а дальше один космос за бортом. Предпочитаю челноки, а ты?

Рим обзывал челноки недокораблями. В отличие от джамперов, у тех был полноценный самовосстанавливающийся двигатель, позволяющий рыть туннели сколько душенька захочет. Вот только и места это великолепие занимало предостаточно, так что при общей громоздкости жилое пространство в челноке было даже меньше, чем на джампере.

– Шаттлы, – ни на миг не усомнилась я и не удержалась: – А почему челноки? Там же тесно, как в бочке!

– Это единственная «тэшка», не привязанная к материнскому кораблю. Только ты, движок и космос – здорово же!

– Звучит лучше, чем есть на самом деле.

Тори усмехнулась и отсалютовала мне полупустой кружкой.

– А чай не так уж плох.

Я согласно угукнула. Не знаю, каким должен быть настоящий кронский яквит, но поддельный определенно недурен.

– Любишь чай?

– Обожаю! Дома у меня целая коллекция.

– У флиберийцев какая-то страсть к этому или что? Наш капитан газировки собирает, Рим – сувениры с планет…

– Если думать только о работе, недолго и свихнуться. Чай, газировка, разные мелочи – тихое безобидное хобби для разгрузки мозга.

– Надо тоже на какие-нибудь ложечки переключиться, – проворчала я. – Надоело собирать неприятности.

– У тебя также впечатляющая коллекция способов выкрутиться из них, если верить всему, что о тебе болтают в прессе.

– Если верить всему, я вот-вот начну изрыгать пламя. Недавно мне попалась передача, где всерьез обсуждали теорию, что вся эта каша была заварена мною ради денег на новые зубы.

Тори прыснула в кулачок, да так заразительно, что я тоже, не выдержав, зафыркала.

– Дай угадаю: это потому что на том самом видео ты без переднего зуба, а сейчас уже с полным комплектом?

– Я нарастила его еще в космопричале Шипры!

– Даже если бы ты этого не сделала, они все равно бы что-нибудь придумали. С тех пор, как полиция перекрыла доступ к этому делу, пресса редко выдает правду. А про драку с Лу… Лудочкой ты уже после рассказывала.

– Людочкой, – машинально поправила я. – Да, после.

– Вот поэтому правду о твоем зубе знаем только мы да копы. Кстати, кое-кто считает, что это имя выдуманное.

– Какое? Людочка? Это прозвище, на самом деле ее как-то иначе зовут. Джалула… Дажалума…

– Джамалудира?

– Точно… – недоверчиво подтвердила я. – Откуда ты знаешь?

– Симпатичная брюнетка, шрам на голове…

– На лице, – поправила я и подробно описала вышеуказанную.

В конце рассказа напрягшаяся было Тори снова расслабилась и досадливо вздохнула.

– Шрам был не такой – одна полоска, тонкая, вот так. – Она провела по лбу, очертив линию роста волос. – Будто скальп снимали. И еще один вокруг талии. Видела что-то подобное?

– Нет, – напрягая память, помотала головой я. – Но у нее длинная челка, и она не раздевалась при мне. Может, все-таки дашь копам зацепку?

– Думаю, это все-таки кто-то другой. Джамалудира фон Трэйс вообще-то числится мертвой.

– Когда ты в последний раз ее видела?

– Когда она еще была на стороне закона. Девять лет назад мы обе служили, и у нас было несколько совместных миссий.

– И ты хорошо ее знала?

Тори долго молчала, и, хотя по ее лицу было сложно что-то понять, я была уверена, что она размышляла, стоит ли вообще мне отвечать. И если да – то не соврать ли.

– Боюсь, – невесело улыбнулась она наконец, – я ее не знала совсем.

Безымянная планета. Где-то южнее экватора

Планета была красочной и огромной. Шаттл сел на холмистой пустоши, раскинувшейся во все стороны на десятки, а может, и сотни километров. Отвыкшему от такого обилия пространства Фоку все казалось слишком пестрым, взгляд постоянно за что-то цеплялся. Из-под ног разлетались обточенные ветром камешки, в редких растениях копошились какие-то жуки и мелкие пернатые. Воздух был ароматным и шумным, совершенно не таким, как на корабле. Давно забытый ветер приветливо ерошил волосы, будто тоже соскучился. Сергею бы тут понравилось – ничем не хуже выбранной им планеты. Может, даже лучше: людей здесь не было, да и МИК вряд ли зачастит: далеко и банально.