Интервью со смертью

— Он знал, — сказала мать и снова вздохнула. Потом она продолжила свой рассказ.

— Через много лет война все же окончилась. Вы разрушили тот город и убили всех его жителей. На востоке целую неделю висело доходившее до неба облако черного дыма.

«Что мы будем делать?» — спросил меня сводный брат.

«Жди», — ответила я.

Потом вернулись корабли. Сначала они выглядели как пылинки, летевшие в глаза. Потом они стали похожи на стаю комаров на горизонте. Они продолжали увеличиваться, как туча, и наконец стало видно, что это корабли.

«Надо что-то решать», — сказал сводный брат.

«Жди», — снова ответила я.

Я видела, что он боится. Он хотел бежать, но мне доставляло большое удовольствие удерживать его.

«Их слишком много, — скулил он. — Когда они высадятся на берег, будет поздно».

«Жди», — в который раз повторила я. Ибо я знала, что они побегут к своим женам и рассеются. Таковы все люди.

Корабли подходили все ближе. На них уже начали спускать паруса. Было слышно, как скрипели блоки. Потом корабли бесшумно вошли в гавань и пристали к берегу.

«Прячься в подвале», — приказала я сводному брату.

«Что ты задумала?» — нерешительно спросил он.

«Это мое дело, и тебя оно не касается», — сказала я ему. Он продолжал медлить. Он мне не верил. Он думал, что я собираюсь его выдать.

«Прячься в подвале! — прикрикнула я на него. — Я позову тебя, когда придет время». Он был вынужден послушаться и скрылся в подвале. Бежать все равно было уже поздно.

Я, однако, стояла на ступенях дворца с обеими дочерьми и ждала, когда они подойдут.

И они пришли. Тот, который был моим мужем, шел впереди. Волосы его поседели, а в углах рта обозначились усталые складки.

— Он спал на корабле, — перебил я мать. — «Разбудите меня, когда мы будем у берега», — сказал он нам. Я бы с радостью разбудил его раньше; мне хотелось поговорить с ним. Меня тревожило то, как мы поведем себя после выхода на берег. Но я не осмелился его разбудить. Он так устал.

— Да, он сильно устал, — сказала мать, помолчала и продолжила: — От имени всего народа я поблагодарила его за победу — как велит обычай. Он же поблагодарил меня от всего народа за то, что я сохранила отечество — как велит обычай.

«Это все, кто уцелел?» — спросила я, указывая на войско.

«Многие пали в боях», — ответил он. Он заговорил о том, что их нельзя забывать и что павшие должны всегда незримо сидеть за нашими столами.

«Почему я не вижу моего сводного брата?» — спросил он затем.

«Он отправился в город, чтобы позаботиться о том, чтобы не было беспорядков», — ответила я.

«Каких беспорядков?» — удивился он.

«Когда солдаты возвращаются домой, они с трудом привыкают к мирной жизни», — ответила я.

«Ну хорошо, — сказал он. — Спешить некуда. Но я должен арестовать моего сводного брата. Он присылал нам недостаточно солдат и оружия, меньше, чем мы требовали. Из-за этого мы оказались в трудном положении и война продлилась дольше. Мой долг перед павшими — предать его суду. Если он невиновен, то тем лучше».

«Делай то, что считаешь нужным», — сказала я.

«Это будет нашим последним военным действием, — обратился он к войску. — Идите по домам и не забывайте, что наступил мир». С этими словами он отпустил их, и они разошлись.

Мы все еще стояли на ступенях дворца.

«Кто это стоит рядом с тобой, как сторожевой пес?» — спросила я его.

«Это наш сын», — ответил он.

«Если это мой сын, то почему он не приветствует меня?»

«Поздоровайся с матерью», — велел он.

«Ты должен ему сначала это приказать?» — спросила я.

«Так принято на войне».

Ты холодно протянул мне руку. Я хотела тебя обнять, но ты уклонился от объятия.

«Я послала тебе другого сына, — сказала я мужу. — Это не тот сын. Что ты с ним сделал?»

«Когда мы отложим в сторону оружие, ты снова получишь своего прежнего сына, он вернется к тебе. Наберись терпения», — сказал он.

Обеих девочек он отправил в дом. Тебя он тоже отослал прочь. Но ты ушел не сразу — некоторое время ты стоял и смотрел на него. Он спросил, чего еще ты хочешь, но ты не смог сказать ни слова.

— Ах, мама, я так боялся за него! — воскликнул я.

— Я знаю, знаю, — сказала она и погладила мою руку. Потом она стала рассказывать дальше:

— Ты должен был отправиться в город, и, если бы пьяная солдатня устроила беспорядки, ты должен был призвать их к порядку. Таково было его желание. Так как ты не пошевелился, он, смеясь, сказал: «Приказывать я тебе больше не могу, но я могу попросить тебя как своего сына». И тогда ты пошел. Несколько раз ты оглянулся, но он крикнул, чтобы ты не возвращался.

Теперь мы остались одни. Я спросила, не хочет ли он войти в дом и помыться.

«Пока нет, — ответил он. — Нам сначала надо серьезно поговорить. Стоит ли нам изменить нашу судьбу».

«Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать», — ответила я.

Он потребовал вина, и слуга принес.

«Мы сядем здесь, чтобы нас видел весь город и чтобы мы являли собой пример для всех. Скоро наступит вечер. Мы будем сидеть здесь, как двое пожилых людей, у которых был тяжелый день, и теперь они имеют право отдохнуть», — сказал он.

«Что же нас состарило?» — закричала я.