Интернат

Проходят мимо колодца. Паша даже в темноте замечает свежие следы от гусениц. Так, словно кто-то крутился здесь, на перекрёстке, не зная, куда ехать дальше. Паша напрягается, но малому ничего не говорит. Идут дальше. Хуже всего то, что и следы ведут прямо к интернату – куски глины и чёрного грунта на мокром сером асфальте свежие, только что оставленные. Малой, похоже, тоже всё заметил и понял, но молчит, ничего не говорит, прячет голову в плечи, греет руки в карманах. Биту давно несёт Паша, зажав её под локтем, как французский багет. Проходят разбитую остановку, подходят к парку. Заходить страшно: пространство между деревьями особенно пустынно, попадёшь в такую пустоту – засосёт, не выскочишь. Малой отваживается, первым ступает на дорожку. Идёт между мокрых стволов, осматривает сумрак под ногами, чтоб не споткнуться о чью-нибудь отрубленную голову. Наконец проходят парк, выбираются к воротам.

– Замок, – тихо говорит малой.

– Что замок? – не понимает Паша.

– Замок сбили, – поясняет малой.

Паша присматривается. Замок действительно сбит, хотя ворота аккуратно прикрыты. Малой делает шаг вперёд.

– Стой, – Паша крепко хватает его за плечо. – Куда?

Стоят, смотрят, не знают, что делать. Замечают, как кто-то подходит: идёт из темноты, от интерната, прямо на них. Физрук, думает Паша, за водой идёт. И ворота он открыл. Ключи только у него. Но из темноты на них надвигается кто-то низкий и неразличимый, какой-то гном с коробкой в руках. Паша пугается. Гном, похоже, тоже. Паша быстро подсвечивает мобильным, свет экрана на несколько секунд выхватывает из темноты острые углы и глубокие впадины лица. Осенняя куртка до колен, похоже, с чужого плеча, спортивные штаны с белыми лампасами, заскорузлая и растоптанная зимняя обувь. На голове – чёрная шапочка. Лицо тяжёлое, изрубленное морщинами. Чёрные круги под глазами – проблемы со здоровьем. Очевидно, плохой запах изо рта, проверять не хочется. В руках – упаковка с макаронами. За те несколько секунд, пока светится экран, гном успевает разглядеть Пашину бороду, тяжёлые ботинки, биту в руках, сразу же напрягается. Но бросает взгляд на малого и расслабляется: понятно, интернатские.

– Вы куда? – сипит низким сорванным голосом.

– Где Валера? – Паша не понимает, кто это, как с ним разговаривать.

– Какой, блядь, Валера? – нервно сипит гном.

– Физрук, – подсказывает Паша.

– Увезли вашего физрука, – гном хочет протиснуться, но Паша не отходит.

– Куда увезли?

– В госпиталь, – поясняет гном.

– А что с ним?

– Порезали его.

– Кто?

– Я ебу?! – не выдерживает гном. – Взяли и порезали. Приехал автобус – погрузили, повезли в госпиталь.

– А где все?

– Да разбежались все, – зло проговаривает гном. – И вы идите отсюда, неспокойно тут.

– А макароны куда? – спрашивает малой.

Паша тоже хочет спросить про макароны. Но не успевает – гном больно толкает его в локоть, протискивается своим животом и бежит в сторону парка. Паша думает броситься следом, но малой удерживает:

– Куда ты? – шепчет. – Оставь его в покое. Пошли отсюда.

– Как пошли? – не понимает Паша. – Нужно зайти, посмотреть, что там.

– Там никого нет, – настаивает малой. – Тебе же сказали.

– Что ты его слушаешь? – убеждает Паша. – Нужно зайти. Вдруг там кто-то остался.

– Нет там никого, – настаивает малой.

– Что с тобой? – спрашивает его Паша.

– Всё нормально, – отвечает малой. – Там никого нет, пошли отсюда.

Боится, догадывается Паша, испугался гнома с макаронами. Господи, что я от него хочу – ему ещё четырнадцати нет. Ясно, что боится.

– Саш, – говорит Паша спокойно, как будто всё в порядке, – нужно зайти, вдруг там кто-нибудь остался.

– А если там кто-то их этих? – спрашивает малой. – Из местных, – добавляет.

– Ну а если там Нина? Или ещё кто-то из ваших? – настаивает Паша. – А мы уйдём и даже не посмотрим.

– Ну а если они ушли? – допускает малой. – Если Валеру правда забрали в госпиталь?

– Не верю, – Отвечает на это Паша. – Пока сам не увижу – не поверю.

Малой думает.

– Ладно, – говорит, – пошли. Только тихо.

Открывают ворота. Те пронзительно скрипят. Паша замирает на мгновение, но всё же входит во двор. Малой идёт след в след. Минуют главный корпус, подходят к спортзалу. Темно, тихо, дверь вовнутрь открыта. Паша осторожно заглядывает. Включает фонарик на мобильнике. В спортзале натоптано: отчётливые следы армейской обуви, широкий грязный след, как будто вытаскивали мешки с цементом. Паша уже подозревает недоброе, быстро проходит коридор, бежит в подвал. Забегает в первый бокс. Разбросанные вещи, скомканные простыни, раскиданные маты. Собирались в спешке, бросая одежду, личные вещи. Даже зубные щётки стоят аккуратно в сухой кружке. Паша вбегает в третий бокс, Сашин. Спальник исчез, книги остались. Книги их не интересовали. Выбегают наверх, идут в столовую. Заходят, осматриваются. Посуда разбросана по полу, потоптанные металлические миски, гнутые вилки. В углу, где лежали продукты, пусто.

– Чёрт, они всё вынесли, – говорит Паша.

– Кто? – спрашивает малой.

– Ну эти, местные. Ну не суки, а?