Импровиз. Сердце менестреля

— А он не убивал. Люди сами себя убивали. Они это делают постоянно. Не было бы в их руках алмаза, они всё равно нашли бы причину, по которой нужно сунуть кинжал под ребро ближнего своего. А алмаз — совершенство сам по себе. Самый прозрачный из драгоценных камней, самый твёрдый, самый блестящий… Перечислять его достоинства можно долго. И теперь он лежит на дне морском. А всё из-за человеческой жадности.

Прозеро нахмурился и замолчал, уткнувшись подбородком в колени.

Задумался и Ланс. Алхимик невольно заставил его сравнить себя с Глазом Тигра. «Великий Ланс альт Грегор, несравненный Ланс альт Грегор, единственный и неповторимый Ланс альт Грегор»… И чем же всё закончится? Плахой и взмахом топора. И небытие… Оставит ли он после себя память? Музыка вещь призрачная и эфемерная. Два-три поколения и люди её забудут. А если и будут наигрывать какие-то мелодии, как Проглот «Золотые поля Унсалы», то авторства никто и не вспомнит. Скажут: «Кто такой Ланс альт Грегор? Не знаем никакого Ланса альт Грегора, а эту песню испокон веков пели на сельских застольях…»

Менестрель вспомнил об окарине, которую до сих пор сжимал в кулаке.

Он медленно разжал пальцы и потянулся к магии.

Вскоре в подземелье зазвучала новая мелодия. Грустная и прерывистая. Если бы её кто-то мог услышать, кроме парочки надзирателей и «безумного алхимика», то песню непременно бы назвали «Прощание мастера».

Глава 6, ч. 2

Регнар альт Варда недоумённо разглядывал обвитое ленточкой письмо, не решаясь сломать печать со вставшим на дыбы единорогом. Принесший его гвардеец в жёлтом плаще с чёрным единорогом на плече молча полонился и удалился восвояси, оставив стоять с раскрытыми ртами всех работников и посетителей «Трёх мётел».

Лысоватый, с тёмными мешками под глазами и блестящим лбом хозяин гостиницы подошёл к бывшему магу-музыканту с нескрываемым любопытством. Вообще-то он относился к Регнару с двойственными чувствами. С одной стороны, полунищий постоялец, отказывающийся из непомерной дворянской гордости от предложенной работы — развлекать по вечерам гостей. С другой стороны — пран из старинного рода, много лет прослуживший при дворце, наверняка обладающий множеством полезных знакомств. А то, что временно угодил в опалу, так с кем не бывает? Пройдёт время и о нём вспомнят. Тогда, глядишь, и он не забудет всех тех, кто проявил участие, когда ему было тяжело.

— Что там? — прошептала Анне, прижимаясь к локтю Регнара мягкой грудью.

— Если бы я знал…

— Так ломайте печать, пран, — вмешался хозяин гостиницы. — Вдруг, там приглашение во дворец. Герцог сменился, почему бы ему не простить тех, кого прогнал его дед?

— Что-то мне не верится, что у нашего нового герцога могут возникать хоть какие-то мысли… А что, если это вызов в сыск?

— Пран Регнар, неужели вы думаете, что если бы вас в чём-то обвиняли, то явился бы гвардеец, расшаркался бы и ушёл? Нет. Тут стояли бы четверо стражников и они уже надевали бы на вас кандалы.

Дрожащими пальцами, морщась от боли — рана хотя и зажила, но при движениях давала себя знать, — Регнар сломал печать. Развернул листок.

— Что там? — Едва слышно повторил Анне.

— Приглашение во дворец. Им нужен маг для проведения бала, который его светлость намерен дать, как только закончится пост.

Маг виновато вздохнул, обвёл присутствующих глазами.

— Искренне рад за вас, пран Регнар, — хозяин гостиницы изогнулся в поклоне. — Могу дать мальчика, чтобы помог вещи донести. Сынишка мой младший как раз без дела толчётся…

— Спасибо, — рассеянно кивнул альт Варда.

Он смотрел на Анне. Девушка держалась изо всех сил, но на глаза её уже набегали слёзы. Сердце Регнара защемило от жалости. Такая милая, добрая, пускай, некрасивая и незнатная… Но ведь, в конце концов, история знает целую кучу примеров, когда праны из знатных домов женились на простолюдинках. Кое-кто утверждает, что это даже к лучшему — укрепляет породу, усиливает кровь.

Сложив пергамент и засунув его за пазуху, маг-музыкант увлёк девушку под локоть в сторону. Постояльцы и хозяин гостиницы понимающе переглянулись и сделали вид, что с головой окунулись в какие-то свои очень важные дела. Двое принялись с жаром обсуждать неотвратимо накатывающуюся оттепель, третий подналёг на куриный окорочок с печёными земляными яблоками. Сам хозяин вернулся за стойку и стирал с кружек несуществующую пыль.

— Анне… — Негромко проговорил Регнар. — Если всё это не дурацкий розыгрыш, если мне вернут положение при дворце, жалование, жильё, уважение правящего Дома, я заберу тебя обязательно. Слышишь?

— Во дворце, должно быть, хватает служанок? Зачем им ещё одна?

— Таких как ты там всё равно нет, — ответил маг, по-прежнему не решаясь произнести слова, что вертелись у него на языке. — Ты жди от меня весточку. Или нет… Я сам приду. Обещаю тебе, приду в любом случае. Поняла?

Она кивнула, хлюпнула носом. тут же промокнула глаза передником и улыбнулась.

— Удачи вам!

Несмотря на то, что Регнар уже недели две как перебрался жить в её комнату, служанка не могла преодолеть робость и обращалась к нему уважительно — на «вы».