Импровиз. Сердце менестреля

— Я с пониманием отношусь к вашей службе. Что поделаешь! Приходиться иногда марать руки в крови.

— Иногда приходится. Но не мне. Не знаю, заметили вы или нет, но я даже с такими мерзавцами, как Коло, стараюсь не переступать черту. Ищу доказательства и улики.

— Но в моём случае вы их не нашли, так ведь?

— Вы считаете свой кинжал в груди герцога недостаточной уликой?

— Но я его не убивал, — развёл руками Ланс.

— Как дворянин дворянину, я вам верю. Как сыщик подозреваемому, нет. Уж не обессудьте. Но вернёмся к предмету нашей беседы.

— Что ж, давайте вернёмся.

— Я честно предупредил прану Леаху, что менестрели — народ странный и загадочный. От них, случается, и пытками ничего не добьёшься. Ответ был весьма недвусмысленный и категоричный.

— И какой же, осмелюсь поинтересоваться? — холодея, но стараясь не подавать виду, спросил Ланс.

— Да очень простой. Вас повесят, а меня снимут.

— То есть…

— Ну, вас на виселице. А меня с тёпленького местечка. Ну, так полагает прана Леаха, что оно тёпленькое.

— Ну, не самое плохое, должен заметить.

— Я предложил бы вам занять его, если бы в вашем положении это не выглядело как утончённое издевательство.

— Благодарю за сочувствие. И что же вы ответили регентше?

— Я пообещал ей, что добьюсь вашего признания.

Альт Грегор невесело рассмеялся.

— Каким же образом? Пытать меня вы не готовы, как я понял.

— Но я не готов и покинуть службу при дворе. Хоть я и не молод, но особого богатства не скопил, а привык к удобствам и даже мелким излишествам — хорошему вину, например. Очень хорошему. Браккарскому сыру. Финикам с Айа-Багаана. Ну и к прочим радостям жизни. Рода я небогатого. Взяток не брал и не беру. Мне без моей должности придётся туго в жизни.

— И?

— Я решил убедительно попросить вас, пран Ланс, взять вину на себя. Во-первых, вам уже всё равно…

— Спасибо, утешили.

— Не за что. Всегда к вашим услугам. Во-вторых, вам заменят повешение — кару, обычную для простолюдина или мещанина, но совершенно неприемлемую для дворянина. Само собой, никто не свяжет изменение казни с признанием вины. Принимая во внимание древность вашего Дома и известность во всех двенадцати державах и всё такое… Думаю, прана Леаха согласится на плаху и топор.

— Жаль, лучше меч…

— Ну, простите! — вдруг вспылил Гвен. — Не Дом Ониксовой Змеи сейчас правит Аркайлом и даже не Дом Черного Единорога. Бароны Шэн и Льюк шепчут в уши регентше, а та уж озвучивает их решения. И вообще, пран Ланс, вам не кажется, что я и так делаю для вас слишком много?

— Пока не кажется. Ведь вы собирались привести убедительные доводы. — Альт Грегор побарабанил пальцами по столешнице. — Пока что я их не слышал.

— А разве эти доводы не слишком убедительны?

— В определённой мере, да. Но всё же их недостаточно.

— Ну, хорошо, — альт Раст прищурился, мигом превращаясь из добродушного старичка в подлинного главу сыщиков, которого боялся весь Аркайл, да и правители сопредельных держав тоже. Понизил голос до свистящего шёпота. — Реналла из Дома Жёлтой Луны.

— Лазоревого Кота, вы хотели сказать?

— Я сказал то, что хотел сказать. Помните, я обещал вам не приплетать её имя к этой истории?

— Помню.

— Мне кажется, я передумал.

— А как же понятия о чести?

— Жизнь по понятиям чести не для сыщиков. Оставим её менестрелям и бретёрам.

— А почему вы думаете, что этот довод на меня подействует? — блефовал Ланс, прекрасно понимая, что уже проиграл.

— Потому что я научился читать в людских душах лучше, чем все священники Аркайла вместе взятые. Вы готовы пожертвовать своим добрым именем, но не её. Только не надо бросаться на меня с голыми руками — признавая ваше мастерство фехтовальщика, я совершенно точно знаю, что кулачный боец вы никакой. А я учился у мастера единоборств из Голлоана. Доски кулаком ломать не умею, но от двоих-троих с кинжалами отбиваться получалось. Итак, я предлагаю вам поразмыслить.

Менестрель задохнулся от ярости, но продолжал сидеть всё в той же позе. Главный сыщик знал, куда ударить. По самому больному. Сколько раз Ланс давал себе зарок — выбросить из головы эти зелёные глаза, эту улыбку, ангельский голос. И всякий раз проигрывал. В конце концов, пора прекратить обманывать самого себя. Как бы ему ни хотелось покинуть мир свободным, как утренний ветерок над гаванью, чувство сковало его сильнее, чем кандалы, держало крепче, чем запоры герцогских подземелий.

— Что я должен говорить? — спросил он, наконец, едва-едва разжимая зубы.

— Скажете, что повстречали его светлость в кабаке. Ни для кого не секрет. Что пран Гворр любил гульнуть среди простонародья, полагая, что его никто не узнает. Но вы его узнали. Заговорили. Завязалась ссора. Оба обнажили клинки. Волею Вседержителя, вы оказались удачливее. Этот рассказ ни у кого не вызовет сомнений.

«А ведь альт Раст прав. Ни у кого… — подумал Ланс. — И только мы с ним будем знать, что я взойду на плаху лжецом. Ну, и пусть».

— Согласен, пран Гвен. Я согласен. Пусть всё будет, как вы желаете.

— Надеюсь, вы не будете держать на меня зла?