Император Владимир

– Почему именно ты?! – спросил… нет, выкрикнул великий князь, сверля нового императора полным ненависти взглядом. – Ты же понимаешь, что по закону твои сыновья не имеют прав на наследование престола?!

– Я решу эту проблему, – улыбнулся Владимир Александрович, глядя прямо в глаза своему завистнику.

Николай Николаевич внезапно ощутил странное неудобство и смутное беспокойство и нехотя отвёл взгляд.

Часть 2

– Ваше величество, курьер генерал-адъютанта вице-адмирала Алексеева прибыл в Кремль, – хорошо поставленным баритоном доложил секретарь. – Примете сразу или прикажете сопроводить в вашу личную гостевую комнату?

– Пусть подождёт, – ответил Владимир Александрович, не отрывая глаз от докладной записки министра внутренних дел. – Проведите офицера в гостевую, предложите ему поужинать. Я освобожусь часа через полтора.

– Слушаюсь, ваше величество.

Поклонившись, секретарь попятился, вышел из кабинета и бесшумно закрыл за собой двери.

Император даже не повёл бровью, целиком погрузившись в чтение отчёта князя Святополк-Мирского о беспорядках в Кишинёве и последовавших за этим волнениях в Бессарабии. Указанные беспорядки и волнения произошли после жёсткой реакции властей на попытку всяких козлов устроить в Кишинёве традиционный еврейский погром.

В роли организаторов кровавой вакханалии выступили революционеры-террористы (!) и крайне правые монархисты (!), нежданно-негаданно друг для друга оказавшиеся фактически в одной лодке – и первые и вторые выступали против внутренней политики императора. Этот совершенно нелогичный союз двух заклятых врагов привёл к тому, что подавлявшие бунт армейские подразделения разгромили артиллерийским огнём добрую половину Кишинёва: власти империи действовали жёстко и беспощадно. Досталось всем, в том числе и формально потерпевшей стороне – евреям.

В принципе, эсеров-революционеров-террористов и крайне правых монархистов можно было понять – их чёрно-белые картины библейско-христианского мировоззрения рушились буквально на глазах.

Виной тому являлось введение в стране в ноябре 1901 года нового основного имперского закона – конституции, объявлявшей равенство всех религий, возникших не менее тысячи лет назад, при условии, что они не представляют угрозы для государства и его граждан. Под данное определение автоматически попадали основные религии мира – буддизм, ислам, иудаизм, христианство, – а терминология «угроза государству и его гражданам» могла трактоваться сколь угодно широко, в зависимости от уровня интеллекта и кругозора государя императора. К примеру, околохристианские секты всех мастей, ваххабизм и исмаилизм сразу же угодили в чёрный список, а суфиты и староверы – нет.

Население необъятной империи крайне неоднозначно восприняло долгожданную конституцию. Основной закон, с одной стороны, безгранично укреплял самодержавную власть царя – Всероссийский император провозглашался Ближайшим Соратником Всевышнего (Бога) на Земле. С другой стороны, конституция наделяла россиян определёнными гражданскими правами и свободами.

Наиболее благосклонно к конституции отнеслись купцы и промышленники всех калибров, особенно староверы, почуявшие возможность работать и зарабатывать во благо себе и обществу, а также наиболее прогрессивная часть государственных служащих всех рангов.

А вот официальная Православная церковь приняла конституцию с крайним негативизмом. Митрополит Антоний, до этого момента благоразумно державший нейтралитет между крайне правыми консерваторами во главе с обер-прокурором синода Победоносцевым и семьёй императора, выступил с критической проповедью.

Почин митрополита Антония был подхвачен частью духовенства, а самое главное – сторонниками Победоносцева. Сам Константин Петрович, явно не отдавая себе отчёта в собственном поведении, имел глупость во время личной аудиенции попытаться надавить на монарха психологически.

Победоносцев нарвался, в прямом и переносном смысле этого слова. До предела разгневанный царь, у которого в те дни голова шла кругом от массы навалившихся проблем глобального масштаба, не сдержался и парой сильных ударов под дых вышиб из обер-прокурора дух. Затем, применив весь арсенал техники гипноза, вложил в сломленный и затуманившийся разум Константина Петровича программу самоуничтожения. На следующий день Победоносцев повесился.

Развивая успех, Владимир Александрович отправил митрополиту Антонию приказ явиться в Кремль вместе со всеми членами Священного Синода. Будучи хорошо знакомыми с крутым характером императора, высшие иерархи Русской православной церкви не посмели ослушаться и в точно назначенное время предстали перед государем всея Руси.