Император Владимир

Полагаю, не требуется уточнять, что господа академики и профессора, образно говоря, сочли необходимым принять вызов и один за другим взялись за расчёты и вычисления. Спустя какое-то время каждый из учёных прислал Владимиру Александровичу математические обоснования возможности или невозможности применить теоретические выкладки на практике в условиях российского капитализма.

По возвращении в Царское Село великий князь узнал, что у Алексея Александровича возникли трения с императором – Николай стал требовать сократить стоимость проектируемых броненосцев и крейсеров. Сие, соответственно, должно было уменьшить водоизмещение и в худшую сторону повлиять на боевые характеристики кораблей.

Генерал-адмирал пытался было апеллировать к их прежним договорённостям, но царь упёрся намертво, словно баран. «Хозяин» же российского флота, в свою очередь, обиделся на племянника и принялся вымещать злость на подчинённых, распекая всех подряд – за дело и просто под настроение. В Адмиралтействе стоял стон.

«Похоже, сейчас нам лучше не лезть к царю с новыми идеями, – взгрустнул вселенец. – Плакал наш Иностранный легион… А какая была задумка!»

«Лёшка как-нибудь переживёт, а Иностранный легион я и сам создам, – мысленно отозвался сын покойного императора Александра II. – Решено, возвращаемся в столицу. Самое время дать Ники последний шанс…»

«Хозяин земли русской», похоже, считал, что после победы в словесной дуэли над Алексеем Александровичем в его противостоянии с родными дядюшками наступил решительный перелом. В его, Николая, пользу, разумеется. Поэтому не стал по обыкновению тянуть волынку, перенося и откладывая неизбежную встречу с Владимиром Александровичем.

Разговор выдался длительным и крайне тяжёлым, ибо великий князь с ходу выложил на стол заранее подготовленные аргументы – две папочки, красную и зелёную.

В красной папке лежал вероятный сценарий войны с Германской и Австро-Венгерской империями, расписанный по воспоминаниям старлея Муромцева. Продолжительной войны оборонительного характера, так как командир Гвардейского корпуса заявил, что пора расстаться с иллюзиями относительно победы над Центральными державами. В союзе с жаждущими реванша потомками галлов либо без оного Россия неизбежно умоется кровью. Причиной пессимизма командующего Гвардейским корпусом являлось содержание второй папки.

В зелёной папке находился аналитический доклад о реальных возможностях российской военной промышленности, исходя из потребностей воюющей армии. Многомиллионной воюющей армии, растянутой на тысячи вёрст фронта, и войны, которая затянется года на три-четыре, не меньше. За годик-другой немчуре и австриякам с Россией не совладать, уж больно обширны просторы Руси-матушки и велика сила духа русского народа. Велика, но не безгранична.

Доклад Владимира Александровича состоял из нескольких частей, посвящённых той или иной сфере российского ВПК. Начиная от темы станкостроения и заканчивая химической отраслью промышленности, производящей взрывчатку и пороха.

Если говорить вкратце, то со станкостроением дела обстояли не очень – государство выкручивалось, закупая станочный парк за границей. Платя чистым золотом в прямом смысле этого слова. Отечественное станкостроение, дипломатично говоря, оставляло желать лучшего.

Львиная доля основного компонента взрывчатки – чилийская селитра – ввозилась в Россию через Германию, а о технологии искусственного производства азотной кислоты и селитры в промышленных масштабах оставалось только мечтать.

Общая слабость химической индустрии страны тормозила производство взрывчатки и разработку эффективных и надёжных взрывателей. Пороха в основном производили самостоятельно, но в объёмах, явно недостаточных для ведения длительной и изнурительной крупномасштабной войны.

Далее, снарядные и патронные заводы империи требовали срочной модернизации, расширения производственных площадей и мощностей. Запасы меди, латуни, мельхиора и прочих стратегически важных металлов и сплавов – отдельная тема, грустная и печальная.

Беспристрастные колонки цифр и разноцветные графики говорили, что имеющиеся заводы просто не в состоянии обеспечить потребности многомиллионной армии в винтовках, не говоря уже про орудия и пулемёты. Да что там винтовки! После начала войны для нужд армии неизбежно мобилизуют миллионы лошадей, каждой из которых необходимы банальные подковы в количестве четырёх штук на одну копытную морду. А ещё упряжь, сёдла и много чего другого, имеющего свойство ломаться и изнашиваться, как и любое оружие и снаряжение.

Ну, и вишенкой на торте шёл раздел, касающийся высокотехнологичной, по меркам рубежа девятнадцатого-двадцатого столетий, продукции – оптических приборов и средств связи: от биноклей, стереотруб, оптических прицелов до полевых телефонов включительно. Потребности армии в биноклях и различных стереотрубах, необходимых для большой войны, великий князь оценивал в четверть миллиона единиц минимум. И это не считая прицелов для артиллерийских орудий нового поколения и оптики и дальномеров для флотских нужд.