Император Сухоруков

– Володыко! Работать будет за едову! Работать со всих сил!

Начал собеседование. Свинопас мне совсем не понравился. Какой-то туповатый, причем, совсем не въехавший в концепцию животноводства. Всё время спрашивал: для какого такого пиршества собрали тут столько дичи? Я втолковывал ему, втолковывал, а потом махнул рукой. Это будет временный свинопас, пока достойного не найду. Пока же надо просто вдолбить ему обязанности: подкладывать еду в загоны, которой вокруг росло море, да убирать навоз на сторону. К воде доступ у зверей был, так что больше ничего и не надо. Свинопас радостно кивал, потом не смог повторить инструктаж, я вдалбливал в него снова и снова, злобно зыркая на Мясо. Тот старательно отворачивался.

– Вопросы есть?

– Ото! Владыка, а можно ли будет забить тапира, ежели какой из них занедужит?

– Тааак, – я точно прибью Ннаку. – Заруби на носу: никого забивать нельзя! За каждое погибшее животное будет наказание… Я придумаю еще, какое!

На всё про всё ушло полдня. Несмотря на кучу потраченного времени, я не удержался, прошелся по загонам и полюбовался на моих «гиперсвинюшек». Те, уже устали носиться, забились в мокрые углы и злобно зыркали на млеющего «императора». Ничего! Обвыкнутся, если не помрут.

А бесценная накидка досталась роду Большой Капибары. Не скажу, что их загон как-то выделялся среди остальных, но надо же было отблагодарить Мокрое Весло за лекцию о сельском хозяйстве. Да и вообще, Шитайа из всей «великолепной шестерки» был самым приятным мужиком.

Потом мы возвратились во дворец, я искал Толстяка, дабы снова запустить руку в казну и рассчитаться с охотниками. Вроде и недорого, а жалко. Закрома мои пустели с пугающей быстротой. Покупка проданных людей, оплата моих задумок – Мохечеката наверняка проклинал «прихоти» Недоноска. Опять же, богатства надо не только тратить, но и пополнять, а я пока этим не занимался (кроме десятка тюков агавового волокна, что уже прислали с горы).

Бродя по закромам, я заодно незаметно проинспектировал запасы: не расхищает ли Мохечеката национальное достояние? Особо недостачи не нашел. Видимо, после недавних событий казначей стал осторожнее. Или хитрее, и я просто не вижу махинаций.

Так большая часть дня и иссякла. Остаток вечера я решил посвятить главной проблеме – плодородию земли. Достал кусок ткани, угольки и устроил мозговой штурм.

«Какие удобрения я знаю? Понятное дело, навоз. Зола, которую местные вроде и знают, но регулярно не используют. А еще у бабки в углу огорода был огромный вонючий ящик – под компост. Ботву туда кидала, объедки всякие, скорлупу. И кипятком часто поливала!»

Я задумался: и какой вариант самый лучший? Вообще без понятия. Значит, нужно тестить – и начертил на тряпке три столбца.

«Возьмем три небольших равных участка истощенной земли. Это даже можно из земель дворца взять. У нас мало, но имеется. Возьмем трех человек, дадим им равное количество зерна. И каждый начнет использовать какое-то одно удобрение. У кого урожай будет выше, тот вариант лучший!».

Пока схема вырисовывалась стройная. Надо решить, где брать удобрения. Навоз как раз начали «производить» на тапировой ферме. Нужно только дать указания Балбесу-свинопасу: выкопать я яму и собирать туда навоз. Компост поручу дворцовой кухне: тоже пусть выкопают яму и складывают туда всякую ботву, отходы, да поливают горячей водой почаще. А зола? Печи во дворе каждого дома есть. И там – зола. Как ее собрать вместе?

– «Император» я или кто? – озарило вдруг меня. – Надо включить самодурство! Объявлю новую подать: горшок золы с каждого очага.

Я продолжил чиркать на лоскуте. Первоочередные задачи, ответственные за исполнение. Всё по-взрослому. Пока займемся сбором удобрений и выбором участков (тут опять никуда без Толстяка). Попозже поищу людей, но уже без Ннаки – опять своих горских корешей притащит! Нам главное решить вопрос до весны, времени еще хватает. Тем более, что сейчас важно не это. Всё самое главное будет завтра.

Завтра наступало пятидневие. Тот самый срок, который мы оговорили с Ецли-Ицла. Землю для храма я уже выбил, так что он должен организовать мне отсрочку по женитьбе.

В день Хэ меня – красивого и величественного – «выкатили» на желтую площадь, которую окружили уже человек пятьсот. Медработник с шаманышами начали свои пляски, едва я водрузил царственную попу на постамент. Жрец вышел в пике своих виражей и с криком воздел руки.