Император Сухоруков

Конечно, здесь просто напрашивается использование игр. Но та же беда: совершенно разные социальные ролевые модели, трудно подогнать готовые варианты из моей памяти под возникшую вокруг меня реальность.

А вчера, на волне успеха с «религиозно реформой», вдруг в голову залезло простое и элегантное решение: игра «Поймай перо». Всё просто. Я-ведущий держу в руках перышко, которое отпускаю в неопределенный момент времени. Задача оппонента поймать перо двумя пальцами, которые тот держит в заданном месте.

И всё!

Казалось бы, простая игра, но она дает огромный материал для исследования! Человек увлекается игрой и раскрывает свое истинное я. В стремлении выиграть, он проявляет свои сильные и слабые стороны. Один может биться головой о стену, пробуя десятки раз, но ничего не меняя. Уже ясно: азартен, слаб, не делает выводы. Это можно использовать, можно корректировать поведение (если персонаж мне нужен в более лучшей форме). Другой может сразу искать варианты решения трудной ситуации… Опять же, как решать? Следуя правилам или обходя их? Это тоже материал для изучения. Не только психологических особенностей, но и нравственных.

А реакция на неудачу? Кто-то психует, злится. Другие наоборот максимально мобилизуются или вообще беззаботно смеются. Это тоже важные детали характера. А еще интересно смотреть, как быстро игроки начнут забывать, что перед ними сидит сам «император». Тут прямо отдельное исследование можно забабахать!

Я был так одержим своей идеей, что, когда утром кормилица пришла меня умывать, наряжать, да в сортир провожать, сразу усадил ее тестировать игру. Нашли перо, попробовали пару раз, потом утяжелили снаряд комочком глины, чтобы поймать его было трудно, но не совсем невозможно…

И я пошел по дворцу! Останавливая чуть ли не всех подряд и закрепляя свою репутацию: Недоносок, дебил полный, ему бы только в игрушки играться. Кстати, очень высокие когнитивные способности показал кухонный истопник. Почти каждый раз, пытаясь поймать перо, он применял какую-то новую тактику. Не психовал, тщательно готовился к каждому новому разу. И на шестой раз ухватил-таки перо.

«Как-то нерационально мы тебя используем, – посмотрел я по-новому на своего чернорабочего. – Рубишь дрова, жжешь уголь, а мозги не используешь».

А ведь раньше парень казался мне откровенно глуповатым! Он и был таким, но, похоже, интеллектуальный потенциал у истопника высокий. При наличии мотивации и усердие проявится. Надо не забыть.

Вскоре, наши пути в дворцовых коридорах пересеклись с моим шебутным слугой. Ннака с удовольствием присел поиграть. Здесь выводы оказались довольно предсказуемыми. С первого раза поняв, что одной реакции маловато для победы, горец принялся искать обходные пути. Я специально, объясняя правила, не делал много ограничений, оставляя лазейки для хитростей. И оцколи кинулся в них с головой. Когда я вновь отпустил снаряд, он резко увел руку вниз и успел подхватить перо за самый кончик.

– Э, нет! Рукой двигать нельзя!

– Про то изначь нейчо ни было говорено! – в запале горец забыл четланскую речь и говорил – нет, кричал – на своем тарабарском наречии. – Мой взгрыш, володыко!

С пером наперевес я добрался даже до ратного двора и испытал самого генерала Глыбу. Тут меня постигло неожиданное открытие: после двух неудач военачальник наотрез отказался играть дальше. Сначала с напускной ленцой, а когда я стал настаивать – даже рыкнул на меня, чтобы не лез. На меня, на «императора»! Это насколько надо не хотеть играть! Передо мной был яркий пример атихифобии. Глыба боялся неудачи, особенно, на глазах стражей. Уж не знаю, что было причиной, но крайне странно, что человек с такими тараканами в голове смог подняться с нуля столь высоко. Видимо, ему везло по жизни и не пришлось проходить через неудачи.

Что ж, теперь буду знать: если Глыба проиграет какое-нибудь сражение, то второй раз на ратное поле он может и не выйти. Такому проще отказаться от борьбы.

До обеда я бродил по дворцу грозным признаком венценосного безумия. Поев, уселся записывать первые выводы. Тут-то он и пришел.

Кочи.

Сам.

Глава рода Волосатого Человека был по традиции хмур, полные губы сложены в брезгливую гримаску. Это он не выделывается, просто за долгие годы недовольства мышцы лица сложились в такое естественное выражение. Я пригласил вождя в комнату, предложил сесть напротив себя.

– Получается, владыка, я должен тебя поблагодарить, – не то спросил, не то заявил Кочи. Слова давались ему нелегко.

– Не хочется? – я глянул на мужика чуть искоса.

– Да кому ж хочется? – не стал лукавить вождь.

– А по-моему ничего в этом плохого нет. Если есть, за что благодарить – так это даже приятно.

Кочи сложил руки на груди, закрывшись от меня. Даже нахохлился слегка, насупив лохматые брови сильнее обычного. Весь его вид говорил: ну, ты у нас дурачок известный, как-нибудь без твоего идиотского мнения обойдемся.

– Мои люди отмерили участок для храма, – буркнул он, наконец. – На пять очагов – всё без обмана. Как раз недалеко от храма, к востоку. Межу разметили – жрецы твои без труда найдут.