Император-гоблин

Несмотря на мороз, на площади собралась внушительная толпа; когда огромные ворота распахнулись, горожане разразились восторженными криками. При виде Майи народ снова закричал. Он встревожился, но Киру прошептала ему на ухо:

– Жители будут довольны, если вы поприветствуете их.

Майя подумал, что, действительно, многие его подданные провели несколько часов на холоде под открытым небом ради возможности увидеть императора. Он неловко помахал толпе, и, к его изумлению, крики стали громче. Майя растерялся. К счастью, в этот момент послышался оглушительный топот копыт, и на площадь въехала дорожная карета Великого Авара. Это было сооружение чудовищных размеров, выкрашенное красной краской и покрытое позолотой наподобие самовара; позади места кучера были нарисованы гигантские глаза и хищно разинутая пасть, как у лягушки. На боковых стенках кареты были вырезаны локти и бедра, а странная округлая крыша была украшена гребнем с острыми зубцами. Карету везли десять вороных лошадей в пышной ало-золотой сбруе; кучер и лакеи, чистокровные гоблины, были одеты в ливреи тех же цветов.

Не успела карета остановиться, как лакеи спрыгнули на мостовую. Они поклонились Майе и его свите, потом принялись устанавливать колодки под колеса и раскладывать лестницу, встроенную в пол кареты под дверью. Шестнадцать гвардейцев выстроились в две шеренги по обе стороны от двери, а их капитан подошел к нижней ступени лестницы, ведущей к воротам дворца, снял диковинный шлем с изображением ухмыляющегося лица и сунул его под мышку. Майя подумал, что шлем похож на отрубленную голову. Лакеи убедились, что все готово, переглянулись, один из них открыл дверь кареты, а второй приготовился помогать Авару. Все это происходило в полном молчании.

Могучая вороная лошадь топнула копытом.

Появился Мару Севрасечед, Великий Авар Бариджана.

Майя едва не разинул рот. Недаром Великий Авар путешествовал в гигантском экипаже; увидев деда, Майя поразился тому, что карета его выдержала. Это был высокий мужчина ростом в шесть с половиной футов, необыкновенно грузный. Его кожа была угольно-черной, а выпуклые глаза ярко-оранжевыми. Густые, черные с проседью, волосы были заплетены в косы и перевиты разноцветными лентами, которые едва удерживали эту гриву, спадавшую ниже пояса. Усы Авара, не менее внушительные, тоже были заплетены в косички и свисали ниже подбородка. В отличие от слуг в ярких ливреях и солдат в разноцветной форме, он был одет довольно скромно – в просторную синюю куртку и штаны; украшений на нем не было, не считая серег с огненными опалами.

Майя со смесью благоговения и страха наблюдал за тем, как Авар спускался по лестнице; он понимал, что, если господин потеряет равновесие, лакей не сумеет его поддержать. Но Авар двигался уверенно. Когда он спустился на мостовую, оказалось, что он крупнее и выше рослых, могучих солдат Гвардии Хеджетора.

Горожане затихли, как будто увидели кровожадного великана – из тех, что, по преданиям, обитали в горах поблизости от Эджо. Авар обвел площадь пристальным взглядом, дружелюбно помахал рукой толпе и быстрым шагом направился к воротам дворца. Из кареты выбирались слуги в ливреях – личные камердинеры Авара, секретари и все, кого он счел нужным взять с собой в путешествие.

К большой радости Майи, не императору, а послу Горменеду полагалось выступить вперед и выдержать похлопывание по плечам – дружеское приветствие, обычное среди мужчин-гоблинов. Они быстро обменялись несколькими фразами на языке бариджин, потом Горменед отошел и громко объявил по-эльфийски:

– Великий Авар Бариджана приветствует императора Этувераза и благодарит его за приглашение отпраздновать Новый год в эльфийской столице.

Из толпы, словно по сигналу, вновь раздались восторженные крики и аплодисменты. Великий Авар преодолел последние несколько ступеней, и Майя, откинув голову назад, взглянул гостю в лицо. Он понимал, что ему следовало бы произнести речь, но, глядя в круглые оранжевые глаза деда, подумал, что его попытка не произведет на Авара впечатления. Поэтому он ограничился короткими фразами:

– Добро пожаловать. Прошу пройти внутрь, во дворце гораздо теплее.

Авар, не мигая, смотрел на него еще несколько секунд, потом расхохотался так громко, что его услышала вся Площадь Пармено.

– Нам кажется, в душе вы настоящий гоблин! – Он протянул руки, довольно сильно стиснул плечи Майи, а потом, не оборачиваясь, сделал знак своим воинам и слугам.

– Вы правы – идемте внутрь!