Император Бубенцов, или Хромой змей

Звякнул колокольчик, отворилась двустворчатая дверь. Профессор с досадою оглянулся. Белобрысая девица с толстыми плечами, пятясь, везла тележку с завтраком. Оглядела тесное пространство, подняла светлые брови, соображая. Обошла кресло Ерошки, взялась за спинку, отодвинула. Откатила ногой коляску с профессором. Тележку свою поместила между ними. Две-три минуты продолжалась возня с приборами, звяканье, расстановка. Овсяная каша, дежурная рыбная котлетка, пара кусков хлеба, стакан спитого чая. Молчание царило в комнате. Ерофей Бубенцов и профессор Афанасий Иванович сидели друг против друга. Губы профессора шевелились, он задумчиво кивал. Ерошка хмурился, сцепливал пальцы. Выражение лиц у обоих менялось, когда по ним пробегала лёгкая рябь мыслей. Стороннему наблюдателю показалось бы, что между собеседниками идёт оживлённый, но беззвучный разговор.

«Как же убедить профессора, что нельзя русскому человеку от книги отрекаться? – думал Ерошка, пользуясь паузой. – Ведь что такое “Муму”? Надо ему образно сказать. Образность действует на ум доходчивее. Пожалуй, вот так выскажу. Дескать, это же всё равно что последнюю рубаху отдать! Что ж тогда на груди рвать? Русскому-то человеку. Если нет рубахи, то и рвануть нечего! Весь эффект пропадает. Это с одной стороны, а с другой…»

Наконец тележка укатилась прочь.

– Я ведь зачем так спешил к вам? – возобновил Бубенцов прерванный свой монолог. – Хотел предварить насчёт книги.

– Вовремя же вы спохватились насчёт Книги! Но у меня, как вы знаете, всё отбирают. Поэтому я Вере, жене вашей, передал. На сохранение. Как спросите, она вам тотчас отдаст. Первоисточник… Слышал, всучили-таки вам шапку Мономаха? – перескочил профессор. – Не тяжела ли?

– Хорошо, – подчинился Ерошка. – Будем развивать эту тему. Если вы тоже слышали эту невероятную новость, то мы с вами можем говорить начистоту. Всё верно. Меня, кажется, действительно хотят поставить на царство.

Замолчал, дивясь тому, что проговорил нелепые слова так спокойно, буднично. Вероятно, точно такими же словами пациенты психиатрических клиник подтверждают свои невесёлые диагнозы, когда отвечают на вопросы лечащего врача. «Я, император Бонапарт Наполеон, нахожусь в здравом уме и трезвой памяти…»

Профессор хмурился, сжимал губы.

– Решение как будто принято, – добавил Ерошка после минутного молчания.

– Знаю, знаю, – сказал Афанасий Иванович. – Сперва намёки. Спектакли. Смотрины. Шуточки. Это их стиль. Скоро прямо предложат корону и скипетр.

Афанасий Иванович всё это произнёс небрежным тоном, будто речь шла не о царстве, а о покупке мешка картошки. Бубенцова это обстоятельство поразило чрезвычайно. Даже немного уязвило самолюбие.

– По моим подсчётам, это должно было произойти через полгода, – продолжал профессор. – А то и лет через сто двадцать. Точных сроков никто не ведает. Не следовало отпирать дверь, разглядывать, впускать к себе мёртвых духов. К сожалению, современный человек не догадывается, сколь опасно подобное общение.

– Шлягера-то я сразу раскусил, – похвастался Бубенцов. – Вовсе он не демон, как пытается изобразить.

– Обыкновенный лицедей, – кивнул профессор. – Играл в студенческом театре миниатюр при Киево-Могильянской академии. Пока не выперли за пьянство. Выпал шанс сыграть дьявола-искусителя. Пошляк не придумал ничего оригинального. Образ банальный, вторичный.

– Полагается чёрный пудель, – вспомнил Ерошка. – А этот таксу завёл. Да не чистопородную, а смесь с дворнягой. Разницу себе в карман. Денег не считают! У них там ужасный бардак!

– До определённой степени, друг мой! Я полагаю, это он в издёвку над вами! Намекает, что вы ведь тоже, простите за сравнение, в каком-то смысле смесь с дворнягой. Они очень любят символику. Боюсь, вы не совсем ясно представляете, что находится в верхнем углу пирамиды.

– Отчего же не представляю? Верховодит всем существо мыслящее. Но не человек.

– Схватываете на лету! – похвалил профессор. – Тогда нам объясняться будет проще. Вероятно, вам обещаны были власть, богатство, слава?

– Немного в иной последовательности, – сказал Бубенцов. – Они дали мне славу и богатство. Теперь сулят царскую власть.

– Душу не предлагали обменять на блага? – поинтересовался профессор. – Как бы с юморком, как бы понарошку.

– Было! Именно что с юморком и как бы понарошку.

– Запомните! Когда речь идёт о душе, никаких шуток быть не может! Вопрос о душе самый серьёзный на свете! Бесценное сокровище!

– Насчёт сокровища не уверен, – возразил Бубенцов. – Много ли стоит душа какого-нибудь забулдыги?

– А вот представьте, что забулдыга оказался на острове людоедов и ему грозит гибель. Стоит ли посылать на выручку Тихоокеанский флот, пару дивизий стратегической авиации и батальон спецназа? Стоит ли того его душа?

– Не стоит.