Икабог

Никчэм тут же вызвал к себе Миллисенту, горничную леди Эсланды. Угрожая убить её младшую сестру, он заставил Миллисенту разослать всем друзьям леди Эсланды письма, в которых девушка сообщала, что её хозяйка решила уйти в монастырь.

Получатели писем были ошарашены: никому из них леди ни разу не говорила, что собирается стать монахиней. Вообще-то некоторые заподозрили, что с её внезапным исчезновением как-то связан лорд Никчэм, но его теперь так сильно боялись, что друзья Эсланды только перешёптывались между собой о своих подозрениях и не отваживались спросить у Никчэма напрямую о её судьбе. Хуже того, никто из них даже не попытался помочь Миллисенте, когда её во время побега из Города-в-Городе поймали солдаты и посадили в темницу.

В свой загородный дом Никчэм прибыл на следующий день, поздно вечером. Прежде всего лорд уплатил каждому из похитителей Эсланды по пятьдесят дукатов и напомнил, что если они кому-нибудь проболтаются о похищении, то их казнят. Затем Никчэм посмотрел на себя в зеркало, тщательно разгладил усики и отправился к леди Эсланде, которая сидела в довольно-таки пыльной библиотеке и читала книгу при свете свечей.

– Добрый вечер, миледи, – поприветствовал её Никчэм и отвесил глубокий поклон.

Леди Эсланда молча подняла на него глаза.

– У меня для вас хорошие новости, – сообщил Никчэм, ослепительно улыбаясь. – Вы станете женой главного советника.

– Да я скорее умру, – любезно ответила леди Эсланда, перевернула страницу и продолжила читать.

– Ну зачем вы так? – упрекнул её Никчэм. – Вы же видите, в моём доме очень не хватает нежной женской руки. Вы будете здесь гораздо счастливее, сможете найти себе намного более полезное занятие, чем тосковать по потомку каких-то сыроделов, который может умереть от голода в любой день.

Леди Эсланда ожидала, что Никчэм будет упоминать капитана Добрэя, и готовилась к этому с того самого момента, как переступила порог этого холодного и грязного дома. Поэтому она смогла ответить, не покраснев при этом и не проронив ни слезинки:

– Лорд Никчэм, меня давно уже не интересует, что будет с капитаном Добрэем. Он на моих глазах признался в измене, и теперь я не ощущаю к нему ничего, кроме отвращения. Я никогда не смогу полюбить изменника. Кстати, по этой же причине я никогда не смогу полюбить вас.

Она произнесла эти слова так убедительно, что Никчэм ей поверил. Тогда он попробовал зайти с другой стороны и заявил, что убьёт её родителей, если она не выйдет за него замуж. Однако леди Эсланда напомнила ему, что она сирота – как и капитан Добрэй. Когда Никчэм пообещал отобрать у неё все украшения, которые оставила ей мать, она пожала плечами и сказала, что любым драгоценностям предпочитает книги. Наконец отчаявшийся Никчэм пригрозил ей убийством. Леди Эсланда улыбнулась и попросила его не медлить с казнью, потому что она уже устала выслушивать все эти глупости.

Никчэм кипел от злости. Он привык всегда добиваться своего – и вдруг коса нашла на камень... Впрочем, это лишь раззадорило самолюбивого лорда. Подумав, он объявил, что раз уж ей так нравятся книги, то он запрёт её в библиотеке на веки вечные. Там на всех окнах установлены решётки; дворецкий Скрягг будет приносить ей еду три раза в день, но она сможет выходить из библиотеки только в ванную комнату. И так будет, пока она не согласится выйти за него замуж.

– Тогда я умру в этой комнате, – спокойно заметила леди Эсланда. – Ну или в ванной – как получится.

Больше она не сказала ни слова, и разъярённый главный советник в конце концов ушёл ни с чем.

Глава 36. Голод в Раздолье

Прошёл год. Потом другой. Потом третий, четвёртый и пятый.

Когда-то раздольцам завидовали все соседи: у них была плодороднейшая земля; сыроделы, виноделы и кондитеры Раздолья были настоящими мастерами, и все жители были счастливы. Теперь это крошечное королевство изменилось почти до неузнаваемости.

В Эклервилле, правда, дела шли почти как всегда. Никчэм не хотел, чтобы король заметил какие-то перемены, поэтому ему пришлось пойти на большие траты для поддержания порядка в столице, особенно в Городе-в-Городе. Однако в городах и селеньях к северу от Эклервилля люди едва сводили концы с концами. Разорялись торговцы, трактирщики, кузнецы, колесники, фермеры, виноградари. Икабог-налог привёл народ к обнищанию. В довершение всех бед каждый мог ожидать появления в своём доме Икабога – или какой-то другой напасти, после которой оставались выломанные двери и чудовищные следы вокруг домов и ферм.

К тем, кто сомневался, что эти погромы совершал Икабог, обычно приходили Чёрные Давители. Так Никчэм и Саранч называли отряды, которые по ночам убивали маловеров, оставляя отпечатки ног чудовища вокруг домов жертв.

Но иногда случалось так, что не верящий в Икабога человек жил посреди города, где подчинённым Никчэма было бы трудно не попасться на глаза его соседям. Тогда лорд устраивал над ним суд. Когда обвиняемый узнавал, что над его родными нависла смертельная угроза (как это было в случае с Добрэем и его друзьями), он тут же сознавался в государственной измене.