Иисус достоин аплодисментов

— Обычная ситуация: тоска и безысходность. На ночь глядя на пруд поперся, развеяться захотелось. Побыть среди людей, — произнес он в тяжелой иронии, взглядом уперевшись в стену; так и говорил дальше, глядя в одну точку, говорил негромко, без эмоций, и все с той же тяжелой, давящей иронией. — Город не узнать, и все возбужденные, точно не кислородом воздух насыщен, а гормонами, все как взбесились, точно это последнее лето. На пруд пришел, кафе, столики под открытым небом, музыка, и все пьют… Пьют… Пьют… Походил между столиков, походил, лица все незнакомые, и девушки, много девушек, зимой их почему-то меньше, прячутся, что ли… Купил пива, сел за столик и стал смотреть… Тоже ведь живой, тоже ведь гормоны. Смотрю, высматриваю. Сидит одна, волосы черные, крашеные, подстриженные ровно, сидит прямо, как на картинке, как принцесса Древнего Египта, даже профиль похож. Стройная, худенькая, лет семнадцать, курит, и одна. Конечно же, я подсел. Нисколько я ей не интересен, лицо красивое воротит, всем видом показывает — не интересен я ей. Нет бы, встать и уйти. Я же так не могу, у меня же гормоны. Возьми и брякни, что я, дескать, очень богатый человек, катала, профессиональный картежник.

— Ты, что ли? — усмехнулся Данил.