Игры мудрецов

Тонкая темно-зеленая шерсть, подол чуть ниже колена и рукава в три четверти. Простой крой, никаких украшений. Аскетично и элегантно. У Флавия прекрасный вкус, что не удивительно для звезды-тройки, медленно растущей в правителя. Его анкету я прочитала первой и теперь поняла, почему так долго сидел либрарием. Не чувствовал в нем Наилий потенциала руководителя, зато ценил, как ответственного исполнителя с творческим подходом к проблемам. И мудрецы для капитана Прима — испытание от генерала. Если выдержит, то появится шанс дальше продвинуться по службе.

Одеваюсь и босиком спускаюсь по лестнице на первый этаж, еще на ступенях млея от ароматов с кухни. Наилий готовит и слушает с планшета музыку. Его любимый дудук под мягкие перестуки барабанов. Нежная, трепетная мелодия. За ней хочется плыть, закрыв глаза. Так играют в горах, сидя вечерами у костров под звездным небом. Я скучаю по горному материку и Аттии.

Генерал стоит у плиты в фартуке и увлеченно помешивает овощи в сковороде. Оборачивается, стоит мне переступить через порог. Знаю, что бледная и насыщенный цвет платья не спасает. Раньше хотя бы длинные волосы отвлекали внимание, а теперь видно, какая у меня тонкая шея и нелепо торчащие уши. Опускаю взгляд, одергивая подол, и машинально провожу рукой по короткому ежику. Лучше бы в форме вышла. Бритая голова и платье — самое ужасное сочетание. Наилий подходит ко мне и легко касается подбородка, вынуждая посмотреть ему в глаза.

— Так гораздо лучше, — мягко говорит генерал, — а то меня уже на части разрывает от диссонанса. Ты самый красивый рядовой из всех, с кем я знаком.

Очерчивает пальцем мои губы и ведет ладонью по шее к груди. От бесстыдного прикосновения я вздрагиваю, но даже не думаю отстраняться.

— Но ведь помню, кто под комбинезоном, — шепчет Наилий над ухом, лаская пальцем сосок под тканью платья. Без белья все равно, что по голой коже, — хочу женщину, а вижу мужчину.

Ни поспорить, ни возразить — не до этого. Прижимаюсь к генералу и чувствую, что снова завожусь.

— Когда я в маске — легче?

— Ничуть.

От дыхания Наилия и поцелуя в шею дрожь охватывает. Он спускается ладонью по спине на бедро и задирает юбку. На голое тело я надела платье, и генерал понимает это сразу. Поглаживает обнаженные ягодицы и, будто нечаянно, касается пальцами еще влажного после близости лона.

— Слишком буйная у меня фантазия, — говорит под мой тихий стон, — подозревать у себя начинаю некоторые наклонности. Поэтому, пожалуйста, не носи форму хотя бы дома.

— Хорошо, — соглашаюсь, прикрыв глаза от удовольствия, а сковородка угрожающе скворчит.

— Тьер, сгорит ведь, — ворчит генерал и рывком возвращается к плите, на ходу снимая с держателя полотенце.

Прижимаю ладони к пылающим щекам и медленно выдыхаю. Не похож Его Превосходство на того, кому только что рассказали о грядущем безумии переходного кризиса. Или в глухую оборону ушел или… «Или», — подает голос Инсум и сразу замолкает.

Вот и понимай, как хочешь, и духа, и генерала.

Пока Наилий гремит посудой, сервируя стол, я сажусь на край стула и натягиваю платье на колени. Запоздало становиться стыдно, что духи безмолвные свидетели всех наших ласк. Понимаю, что с пятнадцатого цикла не была одна ни единого мгновения, но почему-то именно за близость неловко.

«Зря, — усмехается мертвый император, — я сам не могу, так хоть рядом постою».

Представляю дружный гогот шести призрачных глоток и краснею до корней волос.

«Не смущай хозяйку, — возмущается Юрао, но сам хихикает, — а то чего доброго прятаться начнет от генерала. Наилий тебе этого не простит».

«Пусть злится, все равно не достанет».

Духи веселятся, как живые цзы’дарийцы, подначивая друг друга, а я зажимаю уши. Но голоса в голове так не заткнуть и через мгновение от окрика Леха они успокаиваются сами.

Наилий ставит передо мной тарелку с ужином. От аромата еды можно захлебнуться слюной. Свинина на кости, замаринованная в масле с черным перцем. Генерал зажарил ее на гриле до ровных темных полос и украсил грибами в сливочном соусе с тонкими ломтиками помидоров.

Разговора не получается, я слишком голодна, чтобы отрываться от еды. Останавливаюсь только когда собираю кусочком лепешки последние капли соуса.

— Спасибо, Наилий. Безумно вкусно.

Генерал кивает в ответ, запивая ужин глотком ягодного морса. Сытый и довольный, но снова задумчивый. Вытираю салфеткой губы и жду вопросов.

— Ты говорила духов в тебе шесть, — медленно начинает он, — а подселяться могут все или кто-то один?

— Один. Его зовут Лех.

Значит, Публий действительно рассказывал в подробностях. Жаль, сама не расспросила, что чувствовал капитан. Хотя мне мог и не признаться, что было больно или неприятно.

— Что нужно для подселения?

Замираю, чувствуя, как озноб прокатывается по позвоночнику. По тону голоса и взгляду понимаю, что не любимый мужчина сейчас вопросы задает, а генерал пятой армии. Хочется вытянуть спину и к каждому ответу добавлять: «Ваше Превосходство».

— Любая привязка. Страх, почитание, ненависть, дружба, любовь, похоть.

На последнем слове спотыкаюсь, но Наилий не придает ему значения.